Необходимость государственной социальной политики в обеспечении базовых социальных знаний и навыков

Е.Н. Волков, Нижегородский госуниверситет им. Н. И. Лобачевского

Данный доклад представляется в рамках конференции на тему «Государственное регулирование экономики: региональный аспект». Фактически эта тема предполагает возможность осознанного, планируемого воздействия на людей и социальные институты с целью достижения определённого изменения в поведении индивидов и функционировании институтов, желательно в благоприятном для социума направлении.

«Регулирование», согласно толковым словарям, можно понимать и как достаточно жёсткое и многостороннее «управление», почти в духе «плановой социалистической экономики», и как мягкую «корректировку», «подстройку», и как застойную «стабилизацию»1.

Я (автор доклада) считаю более плодотворным использовать не расплывчатый термин «регулирование», а понятие и концепцию «социальной инженерии» в трактовке К. Поппера2. Его подход позволяет избежать и катастроф силой внедренных в реальность утопических проектов, и тупиковых ловушек стремлений сохранить «навсегда» раз найденные более или менее благополучные состояния экономики и общества. Следующие важнейшие принципы составляют основу социальной инженерии по К. Попперу: невозможность выведения будущего из прошлого; необходимость критического отношения к любому наличному социальному знанию и традициям; сосредоточенность на устранении наиболее актуальных текущих проблем, по которым возможен достаточно широкий консенсус.

Базовой теорией для социальной инженерии выступает эволюционная эпистемология того же К. Поппера3, выстраиваемая на предположении, что все живые существа — «от амёбы до Эйнштейна» — суть «решатели проблем» с помощью предположений (предвосхищений, теорий) и накопленных знаний (которые следует воспринимать как временные гипотезы и постоянно критически искать им более прогрессивную замену). При этом люди имеют то преимущество перед амёбами и даже перед самыми развитыми животными, что человеческая языковая коммуникация обладает дескриптивной и аргументативной функциями, позволяющими отделять знания и теории (гипотезы) от их как живого, так и бумажного (электронного) носителей для взаимообмена, творческой переработки, экспериментальной проверки и критической дискуссии.

Однако такое отделение привело не только к значительным достижениям и преимуществам, но и создало новые проблемы. В частности, не только знания и теории стали существовать в форме, позволяющей отделять их от человека как биологической особи, но и знаково-текстовые средства приобрели свойства, позволяющие создавать не-знания самых разных качеств, вплоть до опаснейших иллюзий и глубочайших заблуждений, выдаваемых за знания. Возникли не только новые возможности работы со знанием, но и новые возможности ошибаться.

Наряду с возможностями накопления и обмена знаниями появились условия для неравноправного перераспределения знаний, сознательного и случайно складывающегося ограничения их распространения4. Даже свобода слова и свобода информации еще не означают свободы знаний и не связаны напрямую с эффективным распространением и использованием подлинных знаний. Если учесть чрезвычайно важное утверждение К. Поппера, что истинные знания существуют только в атмосфере постоянных попыток рационально-критического их опровержения и что критика и сотворение все новых и новых гипотез и есть главное условие развитие знаний, то обнаруживается, что сложившийся институт образования служит не столько прогрессу знания, сколько его торможению, поскольку сориентирован не на критику, а на воспроизводство знаний, неизбежно устаревающих и частично уже опровергнутых.

В условиях, когда, с одной стороны, очевидной становится экономическая и социально-политическая роль быстрого роста качественного и передового знания, а с другой — усиливается и углубляется вредящее и деструктивное манипулирование знаниями и не-знаниями, а также нечестная эксплуатация специфического нового издания безграмотности5, т.е. отсутствия у большинства граждан новейших знаний по социальной психологии и по когнитивно-эпистемологическим трудностям восприятия объективной реальности (по критическому мышлению), возникают, как мне представляется, две насущнейшие проблемы, решение которых требует обязательного участия государства.

Во-первых, это введение в государственные стандарты образования (среднего и высшего) в качестве обязательных и приоритетных блоков по социальной психологии и критическому мышлению. Эта мера во многом сама по себе приведет и к существенной модернизации других курсов, в то же время не разрушая сложившиеся полезные традиции образования.

Во-вторых, это необходимость более активного правового регулирования процессов, в рамках которых возможно манипулятивное социальное воздействие и манипулятивно-мошенническая эксплуатация социально-психологической и когнитивной уязвимости людей, с целью максимального ограничения вредящих и деструктивных последствий.

1 Словарь-справочник русского языка системы ASIS ® (версия 4.0, 2005 г.). Автор — Тришин В.Н.

2 См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1: Чары Платона. — М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. — С. 199-211.

3 См.: Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. — М.: Эдиториал УРСС, 2002; Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. — М.: Эдиториал УРСС, 2000.

4 См., напр.: Штейнзальц А., Функенштейн А. Социология невежества. — Институт изучения иудаизма в СНГ, 1997.

5 См.: Волков Е.Н. Проблема социально-психологической деструкции в деятельности авторитарно-манипулятивных групп как проблема национальной безопасности // Журнал практического психолога, 2004, № 6. — С. 107-122; Волков Е.Н. Психологическое (групповое и манипулятивное) насилие в социальном воздействии: признаки, критерии и конкретные проявления с точки зрения социального психолога // Журнал практического психолога, 2004, № 6. — С. 72-93; Волков Е.Н. Здоровое мышление как средство профилактики и терапии патологического мышления в деструктивных культах // Медиевистика и социальная работа. — Н. Новгород: ННГУ, 2004. — С. 175-194.