Содержание
Карта
Онтокритика (блог)
Поиск по КОРНИ-проекту
|
Главная Содержание Карта Онтокритика (блог) Поиск по КОРНИ-проекту |
|
|
|
|
СОЦИОЛОГИЯ
УДК 316.62Инновационные социальные технологии и проблема социальных эпидемий: постепенная социальная инженерия и социальные чертежи (карты) — Волков Е.Н.
© 2011 г. Е.Н. Волков
envolk @ gmail. com
Поступила в редакцию
Аннотация:Рассматриваются возможности и перспективы последовательного распространения опыта и методологии технической инженерии на сферу социальных наук и их применения в социальной практике в форме постепенной социальной инженерии, включая создание и развитие социальной картографии на основе современного концепт-картирования. Предлагаются изменения в содержании образования, направленные на обеспечение успеха описанной инновационной деятельности.
Ключевые слова: концепт-картирование, объективизация, операционализация, постепенная социальная инженерия, онтография, социальные чертежи, социальные эпидемии.
Социальные эпидемии, как я определяю для себя, — это массовое распространение и функционирование патологических, тупиковых и регрессивных когнитивно-поведенческих комплексов (комплексов верований и моделей поведения). Базальный источник таких явлений — фундаментально господствующая иррациональность и предрасположенность к заблуждениям всех членов общества, подкрепляемая и закрепляемая целым рядом социальных и социально-психологических механизмов [1-2]. У человека как биологического вида и как социального существа есть способность к овладению и использованию научного (критического) мышления и рационального поведения, но у абсолютного большинства она не реализуется обыденно-стихийным образом и требует огромных культурных и организационных усилий для обучения и поддержания на желательном возможном уровне. Американский классик когнитивной психотерапии Альберт Эллис в своё время написал статью о биологических основах человеческой иррациональности, в которую включил список почти двухсот пятидесяти (250!) наиболее значимых иррациональных верований, широко распространённых в современной культуре самых развитых обществ и оказывающих до сих пор во многом определяющее воздействие на состояние социума и на процессы, в нём происходящие [3].
Большинство из тех явлений, что сейчас называют социальными эпидемиями, наблюдаются, с различными модификациями, уже тысячелетиями, но воспринимаются и оцениваются современным обществом с точки зрения идеологий и норм, завоевавших господство в последние полтора-два века. В России наблюдается также существенный разрыв между научно-экспертными оценками и рекомендациями и оценками и стратегиями государственных и части общественных организаций в отношении ряда явлений, которые можно отнести к социальным эпидемиям. Существует, таким образом, серьёзная проблема выстраивания диалога между экспертами, госаппаратом и российским обществом, при том, что средства массовой коммуникации вносят в основном негативный вклад в тематический дискурс, а другие институты общественного диалога либо неразвиты, либо охватывают весьма ограниченные группы. При всей сложности этого конгломерата трудностей хочется верить, что нить Ариадны существует и для данного случая.
В поле моего внимания длительное время (почти 20 лет) находится такая разновидность социальных эпидемий, как деструктивные культы [4]. Исследования этого феномена с различных сторон и с разных точек зрения — и как предмета гуманитарных (социологических и социально-психологических) изысканий [5], и как проблемы в запросах о консультировании [6], и как объекта судебной экспертизы [7], — позволили мне сформулировать ряд гипотез об источниках [8] данной социальной эпидемии и о путях её профилактики и минимизации [9].
Ещё в начале своих исследований я высказывал предположение: «Проблема деструктивных культов заключается не только и не столько в них самих, сколько в тех глобальных социально-психологических процессах, индикаторами которых они являются, хотя и в социопатологической форме. Наиболее разумно и продуктивно рассматривать деструктивные культы как патологический источник информации о том, что происходит с основным обществом. Культы и секты — это дериваты (отклонения), сигнализирующие о процессах и чертах, присущих всем индивидам и социальным образованиям. В них нужно тщательно вглядываться в поисках себя и в поисках тех опасных тенденций, которые они выражают с максимальной силой и четкостью. Это, в свою очередь, приводит к необходимости глубокой инвентаризации всего социального инструментария и переналадки его в соответствии с настоящим положением дел» [10, 4]». Под этими словами я и сейчас, 11 лет спустя, готов снова и снова подписаться.
Необходимость инвентаризации и переналадки социального инструментария может объективно существовать, но от объективной потребности до субъективного осознания и признания может пролегать долгая и сложная дорога, — если есть в запасе время и есть субъективное желание докопаться до реального положения дел и до выхода из него. Одна из самых больших сложностей на этом пути — достижение ясного понимания того обстоятельства, что для решения многих конкретных проблем не существует «прямых» избирательных рецептов.
Указанная сложность связана, прежде всего, с вроде бы очевидным фактом взаимосвязанности различных процессов, структур и элементов и в природных, и в социальных образованиях. Уже лет семьдесят это свойство объектов и процессов реальности называют «системностью» [11] и столько же лет склоняют почти на каждом шагу, но в социальной политике оно учитывается до сих скорее терминологически, чем практически.
Дело в том, что прикладное использование концептов высокого уровня обобщения полностью определяется наличием или отсутствием транслирующих и операционализирующих концептов и инструментов более низких уровней, вплоть до наличия таких прозаических ресурсов, как, например, печатный станок и бумага. Можно принципиально додуматься до паровой машины в условиях Древней Греции (пусть даже этот факт — исторический миф), но сделать её работоспособное воплощение без множества соответствующих металлургических и механических технологий, вплоть до правильной формы заклёпок, — нереально.
Но и технологии, будучи в полном наличии и высокого качества, сами по себе ничего не делают, — нужны люди, умеющие эти технологии применять и развивать. А это уже вопрос технологий и содержания образования. Пример, который бросается мне в глаза каждый учебный год: абсолютное большинство студентов не умеют пользоваться даже базовыми функциями текстового процессора «Word» и его аналогов, хотя фактически уже вырастают с ним с детского сада. Технология есть, а эффективных пользователей — мизерное количество.
Проблема с прикладной реализацией системного подхода состоит также в том, что объекты деятельности человека сложны и разнородны, а сам деятель может в каждый момент времени действовать только линейно и однонаправленно на какую часть или аспект объекта. Это означает, что необходимо находить наиболее оптимальную точку приложения сил и одновременно учитывать, из какой точки и куда двигает сам себя и свою деятельность конкретный деятель (деятели). Многие тонкости работы «одномерного» человека со сложными социальными объектами — другими индивидами или группами людей — были подмечены уже классиком социальной психологии Куртом Левином в его теории поля и более подробно исследованы современными учёными [12, 50-55].
Всё вышесказанное, во многом почти что очевидное и общеизвестное для специалистов, приходится прописывать снова и снова, чтобы как можно надёжнее нащупать те стартовые позиции, с которых реально осуществимо твёрдое поступательное движение в решении назревших и перезревших проблем. Нередко загвоздка не в отсутствии новых идей, а в непересмотре устоявшихся представлений и привычек, в отсутствии нового взгляда на старое, в неготовности комбинировать и извлекать полезный опыт из других сфер деятельности.
В истории цивилизации мы видим разительное расхождение, — по методам, креативности и продуктивности, — двух основных направлений созидательной активности людей, начавшее отчётливо обозначаться несколько веков назад. Первое направление, достигшее к настоящему времени фантастических успехов, — это научная техническая инженерия, которая мощными темпами генерирует всё новые и новые инструменты комфорта, коммуникации, материального обустройства и медико-биологического обеспечения.
Второе направление — это совершенствование социума, индивидуальное развитие людей, экономическое, политическое, организационное и социогуманитарное развитие отдельных человеческих сообществ (государств, наций) и всего человечества в целом. В этом направлении тоже произошли громадные изменения, но многие из них носили и носят весьма неоднозначный, в том числе и регрессивный, характер; достигнуты они в значительной степени стихийно и случайно, чрезвычайно мало управляемы и прогнозируемы. Различные социальные изобретения (например, демократические выборы со всеобщим участием, разделение властей и т. п.) усваиваются и используются на порядки труднее и хуже, чем изобретения технические, не говоря уже о продвижении и использовании наиболее разумных моделей мировоззрения и образа жизни, которые, по существу, являются такими же продуктами человеческой изобретательности, как атомные электростанции или компьютеры.
Можно ли из опыта первого направления извлечь что-то такое, что позволило хотя бы несколько повысить эффективность новаторства и управляемость процессами на втором направлении?
Я ни в коем случае не претендую на поиск и изобретение панацей — их нет и не может быть. Но какие есть реальные пути для осуществления целенаправленных сдвигов в социальной сфере от худшего положения к более приемлемому? Техническая инженерия как раз и демонстрирует их во всей мощи — методы постепенного, пошагового приближения чисто теоретических моделей к практическому воплощению «на местности» и методы такого же пошагового «вычёрпывания» из прототипов и «стендовых образцов» допущенных ошибок на пути к «серийному промышленному» изделию. Никаких панацей и утопий — всего лишь настойчиво-повседневная реалистически и рационально организованная работа на последовательных научных принципах.
Идея переноса указанного опыта в социальную область в виде постепенной социальной инженерии (piecemeal engineering) была довольно подробно изложена уже более 60 лет назад Карлом Поппером [13, 199-211]. Накапливается, развивается и осмысливается наукой опыт социоинженерных проектов самого разного масштаба [12, 327-389], правда, не в странах СНГ, а в Северной Америке (США и Канада) и Западной Европе. На территории же бывшего СССР, как всегда, чего-то не хватает, чтобы целенаправленно и быстро перенимать наиболее перспективные идеи и наиболее ценный опыт, а не идти по колеям модных ошибок.
Уточню здесь ещё подробнее задачу, которую хочу решить в этой статье. Да, есть такие проблемы в обществе, которые можно обозначить термином «социальные эпидемии». Да, хочется как можно быстрее и радикальнее их решить — сразу и сейчас. Да, хочется получить целевые рецепты, касающиеся исключительно прямого устранения этих эпидемий. Но...
Предположим, вам надо или очень хочется добраться в какой-то географический пункт. Но туда не построены дороги. Дороги не построены, потому что нет нужной техники и кадров для их прокладки. Техники нет, потому что наука и инженерия их ещё не разработали, а кадров нет, потому что система образования ещё не умеет их готовить. Цепочку причин и следствий, метафор и аналогий можно разворачивать и дальше, но мне кажется, что я кое-что прояснил. Вы можете заявить, что готовы дойти туда в одиночку и пешком, — флаг вам в руки, но проблема состоит в том, чтобы туда массово, с гарантией и безопасно доставлялись большие группы людей разного уровня физической подготовки.
И вы, и многие другие люди горят желанием попасть в эту точку земной поверхности, а в ответ скучные люди говорят: «Давайте подумаем, как сначала всю науку и инженерию поднять на нужный уровень, а заодно так изменить образование, чтобы оно вовремя и в нужном количестве поставляло нужных специалистов с наилучшими качествами и умениями. А ещё лучше изменить образование и профессиональную деятельность таким образом, чтобы граждане в целом и специалисты особенно хорошо понимали и умели и в дальнейшем вовремя осуществлять инновации в любой сфере, чтобы всегда поспевать в решении любых проблем наилучшим образом. Постройку же дороги в желанный вами пункт будем осуществлять ровно в такой степени, в какой это будет позволять продвижение в создании надёжного фундамента и системы технического обеспечения как дорожной отрасли, так и всей научной, инженерной и образовательной деятельности».
Для полноты картины только что приведённый монолог должен быть дополнен рассуждениями о необходимости создания материальной базы и технологий по предварительной разведке сведений о том, что желанный пункт реально существует и обладает хотя бы половиной тех достоинств, за которыми туда хотят отправиться.
Проблема дальних подступов к совладанию с социальными эпидемиями нисколько не упрощается, если обнаружится существование некоторого множества готовых или полуготовых технологий с наборами инструментов, поскольку выбор наилучших из них опять же предполагает выбор и/или разработку технологии выбора.
А теперь — самое интересное. Когда в наши дни речь идёт о постройке автомобильных или железных дорог, мостов, о разработке и производстве новой модели смартфона, о запуске спутников и т. п., то любой образованный человек легко представляет себе по многочисленным информационным и научно-популярным телепередачам практически все этапы этих процессов и их технологии — от идеи и чертежей проекта до испытаний и особенностей серийного производства. Но есть ли в сознании современного обывателя такие же подробные, яркие и чёткие картинки о разработке и технологиях производства решений для социальных проблем?
Нет, потому что в социальных науках и социальной сфере не существует системы НИОКР и соответствующей индустрии, хоть сколько-нибудь напоминающей то, что мы наблюдаем в индустрии неодушевлённых предметов. В УДК по социальным наукам нет ни одного пункта, включающего понятие «инженерия». Мне могут сказать, что такое положение связано с принципиальными различиями в объектах приложения усилий, но это аргумент совершенно не о том, поскольку речь не о качествах объектов, а о системе организации деятельности и мышления субъекта — человека.
Многие различия в методологии и инструментах прикладного использования знаний между естественными и социальными науками носят исключительно культурно-исторический характер традиций и привычек и не имеют никакого научного обоснования и подкрепления. Как сложилась такая ситуация — отдельная тема для исследований и объяснений, и я готов с ходу предложить пару-тройку гипотез, но в данном случае считаю достаточным саму фиксацию и осознание нелепости нераспространения инженерного подхода и визуально-чертёжных инструментов из технической сферы в социальную.
Техническая инженерия демонстрирует универсальный образец моста от теоретических построений и знаний для удовлетворения любопытства к их прикладному использованию для получения контролируемых и гарантируемых результатов. Опоры этого моста — чертежи, на что, конечно же, обычно мало обращают внимание, поскольку это инструмент кажется чем-то периферийно служебным. Если же рассматривать конструкцию моста в целом и смотреть на всё сооружение со стороны, то опоры уже видятся основным элементом.
Ведь чем различаются методы и языки перехода от теории к практике в естественно-технической сфере и в социально-гуманитарной? В естественно-технической сфере существует хорошо разработанный и стандартизированный язык схем и чертежей (про формулы — отдельная история), благодаря которому можно великолепно — и с однозначной интерпретацией специалистами — запечатлевать все детали и этапы продвижения к какому-то полезному предметному воплощению, находить по ним и обозначать все просчёты и слабые места, а затем точно тиражировать и делиться эффективной технологией.
А что мы видим в социально-гуманитарной сфере? Тексты о текстах, которые отсылают к текстам. Линейные тексты разливаются широкими реками и сливаются в бескрайние моря и океаны, по которым приходится плавать без сети маяков, бакенов и вообще без карт. Накапливаемый то тут, то там социоинженерный опыт почти мгновенно растворяется в среде, которая может быть охарактеризована такими свойствами, как неструктурированность, ненаглядность, незафиксированность, неконкретная беспредметность, бесчертёжность и бесстандартность.
В действительности нет никаких объективных препятствий для изменения такого аморфно-бестолкового положения дел в прикладном использовании социальных наук, да и в самих по себе социальных исследованиях, если исключить из числа объективных факторов инерцию традиций и привычек.
Современные информационные технологии и возможности компьютеров делают полностью реальной и неотложной задачу перехода в социальной отрасли от тотального господства линейных текстов к приоритету социальных чертежей — концепт-карт, позволяющих сделать ясно видимыми и легко обозримыми все просторы и все детали наших представлений о социальном мире. В этих же концепт-картах можно запечатлевать рождение стандартных социальных технологий и готовить чертежи для серийного воспроизводства сконструированных и «обкатанных» продуктов, внедряемых в социальную практику.
Создано уже целое семейство программных средств концепт-картирования, которые быстро завоёвывают позиции в менеджменте, управлении проектами и знаниями, т. е. в видах деятельности, максимально соприкасающихся с технической инженерией. Выделилось также два вида картографирования идей, процессов и знаний: радиальные карты, выстраиваемые в таких программах, как MindManager, iMindMap, TheBrain, PersonalBrain, XMind и др.; и полицентрические карты, конструируемые в программах Visual Understanding Environment (VUE), Compendium, IHMC CmapTools и некоторых других. Совершенно очевидно, что для социальной инженерии и вообще для социогуманитарного картирования наиболее удобны и универсальны полицентрические карты [14], а радиальные модели способны обслуживать лишь частные специализированные задачи [15]. Из перечисленных программ для полицентрического (сетевого) картирования наиболее перспективным функционалом обладает Visual Understanding Environment (VUE), к тому же эта программа постоянно совершенствуется и имеет хорошую академическую основу и поддержку в лице Университета Тафтса [16].
Что ещё необходимо для повсеместного внедрения и развития социогуманитарного картографирования, в том числе и социоинженерных целях? Умения создавать, правильно читать, применять и совершенствовать такие карты — это определённые когнитивные знания и умения, для обучения которым существует замечательная технология критического мышления, разрабатываемая уже несколько десятилетий в США и ставшая там одной из важнейших университетских дисциплин [17]. В России и других странах СНГ, к сожалению, более известна существенно урезанная и обеднённая «школьная» версия критического мышления под аббревиатурой РКМЧП (Развитие критического мышления через чтение и письмо) [18]. Обязательной частью образовательной программы средней и высшей школы, таким образом, должно стать полноценное «университетское» критическое мышление в варианте, продвигаемом Фондом критического мышления (The Foundation for Critical Thinking).
Наибольший эффект от развития отрасли социальной инженерии и внедрения социогуманитарной картографии будет обеспечен также только при существенном повышении объёма и качества социологической и социально-психологической составляющей в образовательных программах, что позволит изменить ситуацию с массовой социальной некомпетентностью, которую можно обозначить как «новую безграмотность». Уровень накопленных научных знаний в двух указанных дисциплинах вполне сопоставим с естественно-техническими науками, но этот ресурс фактически изолирован как от системы образования, так и от прикладного применения. Социогуманитарная картография представляет из себя идеальный канал для разрушения этой изоляции.
В суммарном результате предлагаемых инноваций — инженеризации и картографии социальных наук с параллельной когнитивизацией и социологизацией образования — мы получаем:
И вот тогда мы и сможем создавать высокоэффективные «вакцины» и профилактические комплексы против разъедающих нас сейчас социальных эпидемий.
1. Поппер К. Эволюционная эпистемология // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. — М.: Эдиториал УРСС, 2000. — С. 57-74.
2. Tavris C., Aronson E. Mistakes Were Made (But Not by Me): Why We Justify Foolish Beliefs, Bad Decisions, and Hurtful Acts. Harcourt Inc., Orlando, Fl. 2007.
3. Ellis A. The Biological Basis of Human Irrationality. The Albert Ellis reader: a guide to well-being using rational emotive behavior therapy / edited by Albert Ellis and Shawn Blau. A Citadel Press Book. Secaucus, N.J. 1998, pp. 271-292.
4. The Phenomenon of Cults from a Scientific Perspective. Crakow, Dom Wydawniczy Rafael, 2007.
5. Волков Е.Н. Психологическое (групповое и манипулятивное) насилие в сфере религиозных отношений: признаки, критерии и конкретные проявления с точки зрения социального психолога // Социально опасные религиозные объединения, организационно-правовые и морально-психологические меры нейтрализации их деятельности: Материалы научно-практической конференции. — Н. Новгород: Нижегородская Академия МВД России, 2005. — С. 101-122.
6. Волков Е.Н. Консультирование по случаям интенсивной манипуляции и социальной зависимости: специфика, подходы и техники // Здоров’я України — ХХІ сторіччя, № 23/1, декабрь 2008. — С. 66-67.
7. Волков Е.Н. Экспертные инструменты определения степени социальной патологии культовых групп (на примере экспертизы церкви саентологии) // Феноменология и профилактика девиантного поведения: материалы II Всероссийской научно-практической конференции, 27-28 октября 2008 г. — В 2-х тт.: Т. 1. — Краснодар: «АСВ-полиграфия», 2008. — С. 70-77.
8. Волков Е.Н. Культовая травма — травма чего? Зависимость от реальности как социальная зависимость, или Реабилитация критической рациональности. Предисловие и статья научного редактора // Исцеление от «рая»: реабилитация и самопомощь при социальной зависимости. — СПб.: Речь, 2008. — С. 11-43.
9. Волков Е.Н. Здоровое мышление как средство профилактики и терапии патологического мышления в деструктивных культах // Медиевистика и социальная работа. — Н. Новгород: ННГУ, 2004. — С. 175-194.
10. Волков Е.Н. Экология третьего тысячелетия. — Журнал практического психолога, № 1-2, 2000. — С. 3-7.
11. Системный подход — Википедия. http://ru.wikipedia.org/wiki/Системный_подход (дата обращения: 25.09.2011)
12. Росс. Л., Нисбетт Р. Человек и ситуация. Перспективы социальной психологии. — М.: Аспект Пресс, 1999.
13. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1: Чары Платона. — М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992.
14. Novak, J.D., & Canas, A.J. The Theory Underlying Concept Maps and How to Construct and Use Them. Technical Report, IHMC CmapTools, 2006-01. Rev. 01-2008. — Florida Institute for Human and Machine Cognition, 2008.
15. Бьюзен Т. и Б. Супермышление. — Мн.: ООО «Попурри», 2003.
16. The Visual Understanding Environment (VUE) — http://vue.tufts.edu (дата обращения: 25.09.2011)
17. Халперн Д. Психология критического мышления. — СПб.: Питер, 2000.
18. Волков Е.Н. Почему в РКМЧП сомнительны претензии на КМ. http://evolkov.blogspot.com/2010/11/blog-post_05.html (дата обращения: 25.09.2011)
19. The Foundation for Critical Thinking. http://criticalthinking.org (дата обращения: 25.09.2011)