Шрейдер Юлий Анатольевич.
4 ч. · отредактировано · https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=779437535466752&id=126772524066593&fref=nf
"Что было самое дурное в том обществе, в котором мы прожили 70 лет? Можно сказать: ложь, принуждение. Но самое страшное было не в этом, но в навязывании обществом привычки к антидобродетели. Те законы, которые общество давало как некие моральные предписания, были антизаконами, антиморальными предписаниями. Беспощадность к классовому врагу, отказ в милосердии, страх общаться даже с близкими людьми, если они осуждались как "враги народа". Выразить некие дружеские чувства людям, которые осуждены, уже считалось преступлением. То есть вся ситуация в обществе воспитывала нечто прямо противоположное естественным человеческим понятиям о добре, доброте, честности. У Галича есть такая строчка: "Били морду за милосердье, рвали глотку за доброту". Просто ложь - менее страшная вещь. У Ларошфуко есть такая максима. Лицемерие - это дань, которую порок платит добродетели. Хорошее определение лицемерия. Порок, он все-таки хочет выглядеть прилично. И нам всегда внушали, что лицемерие очень плохо. Однако лицемерие - это как раз показатель доброкачественности общества. Во всяком обществе есть дурные люди, порок не может быть уничтожен. Но если порок вынужден платить дань добродетели, то, значит, общество нормально.
В таком обществе, как наше, наоборот, добродетель платила дань пороку, потому что люди добрые и хорошие в душе изображали из себя непримиримых советских людей. И вот это может быть самое страшное, что казаться надо было беспощадным, нетерпимым к человеку, который вообще хоть сколько-нибудь позволяет себе сомневаться в происходящем, хоть сколько-нибудь не принимать его, или даже к тому, кто недостаточно громко кричит "ура". Вот почему это страшнее, чем ложь. Лицемерие - это тоже ложь, но ложь может быть вполне обыкновенным грехом, в пределах допустимого для человека. Но лгать, выдавая себя за человека худшего, чем ты есть, гораздо страшнее. Можно сформулировать такую максиму о социальной жизни: что общество не должно быть идеальным, потому что всякая попытка строить идеальное общество приводит к тюрьме. Посюсторонний мир идеально чистым и идеально хорошим быть не может. Людям свойственно грешить. Но в обществе должны быть какие-то опоры, которые скорее воспитывают добродетель, чем отказ от добродетели. Сама обстановка в обществе должна быть достаточно ясно ориентирована морально. И вот с этой точки зрения, если посмотреть на юрисдикцию советского государства, то она сплошь аморальна, потому что большая кара за недоносительство означает, что сам закон толкает человека на такую вещь, как донос, клевету - ложный донос. Затем, преступления политические караются гораздо тяжелее, чем преступления уголовные (кража, насилие). За изнасилование человек может получить гораздо меньшее наказание, чем за рассказанный анекдот. Наличие таких законов, таких идеологических структур отнюдь не безобидно.
Когда общество устроено так, что оно своим законодательством, своим устройством учит все время человека дурным вещам, учит тому, что надо приспосабливаться к требованиям идеологии, что надо восторгаться этой гнусной властью, - это и есть показатель того, что общество не годится. Утопия обычно ставит задачу ликвидировать зло в этом мире. А ликвидировать - это значит ликвидировать насильственными средствами, т.е. за счет другого зла, которое ещё больше."
Учение св. Фомы Аквинского и проблемы современного общества
Шрейдер Ю.А.