Евгений Волков
https://www.facebook.com/envolk/posts/5048993188461407
Вот что надо в каждый учебник первой главой.
Глеб Кузнецов
https://www.facebook.com/gleb.kuznetzov/posts/4527093544078646
Наткнулся на череду рассуждений про то, что существует «единое мнение большинства врачей», которое есть наука, а есть гипотезы отщепенцев, которым веры нет ни в чём. Из этой описательной конструкции массу всяких оргвыводов пытаются делать — от «лишения дипломов» и посадок до банов в соцсетях с оскорблениями и высмеиванием. Как максима это звучит: «настоящая наука — это всегда консенсус». Следи, где он есть, и не ошибёшься.
Но шутка в том, что медицина — это не только (а может и не столько) наука. Это и корпорация со своими интересами, и политика, и технология, и коммуникация с обществом в целом и пациентов в частности, и деньги, и Бог знает, что ещё. Консенсус в медицинской науке — это всегда плод огромного количества компромиссов, традиций, политических интересов, коммерческих каких то историй, чисто культурных предрассудков. Часто консенсус ко всеобщей пользе, но далеко не обязательно.
Был такой враг «науки как консенсуса» Земмельвейс. Акушер из Австро-Венгрии.
Он практиковал в больнице для бедных, где были сплошь неграмотные акушерки кроме него и одновременно в приличном госпитале, где доктора-профессора-медицинская сестра и прочая доказательная медицина первой половины 19го века передавали свои передовые знания студентам.
И не мог понять, как же получается, что смертность среди новорождённых и родильниц в передовом госпитале, пользуемых докторами-профессорами по самым высоким стандартам и научно доказанным протоколам кратно выше, чем у антинаучных повивальных бабок.
Земмельвейс предположил — а потом поставил эксперимент и доказал, — что руки надо мыть хлоркой. А не приносить на них материал со вскрытий в родильный зал, как это сплошь и рядом происходило в университетской лечебнице. Естественно, эта с позиций тех лет абсурдная, оскорбительная и антинаучная гипотеза вызвала бодрый отклик сообщества. Земмельвейса гнали ото всюду и оскорбляли везде. А он — будучи совсем не политиком, не коммерсантом, не царедворцем, а просто врачом — абсолютно последовательно и искренне, но неграмотно политически пытался достучаться до коллег и помочь женщинам.
Основная претензия докторов-профессоров и доказательной медицины была в том, что Земельвейс сравнивает несравнимое. Акушерку — необразованное, дикое существо с социальных низов. И Доктора — человека из высших классов, учившегося в Университете. Доктора, который есть символ прогресса и ухода от акушерской отсталой дикости. Карикатуры натурально были на тему: «глупый Земельвейс утверждает, что руки Джентльмена могут причинить вред».
А глупый Земмельвейс всё пытался спасать людей, хотя характер его со временем в лучшую сторону понятно не менялся. Его биографы отдельно отметят, что именно этот бескомпромиссный характер очень негативно сказался на признании его идей. Сам, мол, виноват. Бабы новых нарожают в любом случае — хоть теряя каждую 15ую женщину, хоть каждую 5, а настоящий учёный должен быть джентльменом и учитывать все возможные интересы и — разумеется — мнение статусных коллег.
Дошло до того, что скандалист этот и отрицатель вместо доклада зачитал на заседании научного общества «клятву акушерки». Опасный псих! Или мог подойти к респектабельной беременной даме на улице и, упав на колени, умолять её проконтролировать чтобы доктор в больнице как следует помыл руки перед родами. Понятно, что ни семья, ни друзья-медики с таким позором справиться не могли.
И сдали — обманом — Земельвейса в психушку. Где он после многократных избиений санитарами помер через две недели пребывания. Но друг в беде ведь не бросит никогда. Особенно, если друг ещё и настоящий ученый. Вскрывали его эти же друзья, аккуратно зафиксировали травмы, переломы и ушибы внутренних органов и заключили, что смерть наступила вследствие сепсиса, развившегося от нарыва на пальце.
Ну не ирония ли — человек всю жизнь боровшийся за чистые руки врача, сам помер от гнойника. Медики шутят, натурально. Жена на похороны не пришла.
Шли годы, смеркалось. В честь Земмельвейса выбиты монеты и золотые медали. Его бюсты и памятники стоят у сотен роддомов мира. Деткам в институтах его историю рассказывают в обязательном порядке как иллюстрацию того, что несмотря на некоторое промедление связанное со сложностями во внедрении нового, наука всегда побеждает и прочей позитивистской чуши. Ну а до того, что, чтобы добиться быстрого успеха надо соглашаться с начальством, быть милахой, дружить с фармкомпаниями и понимать, что для быстрой карьеры благоволение профессора N важнее, чем все спасенные жизни скопом, детки, как правило, доходят сами чуть позже. Ну или не доходят — тогда звездных карьер не получается, зато получаются врачи.
У некоторых теоретиков управления сформулирован «рефлекс Земмельвейса» — принципиальное отрицание неудобных данных по причине управленческого удобства и политически-административного дискомфорта, которое может возникнуть при их принятии.
А сегодня я наткнулся на новость, что FDA заявила, что раскроет все регистрационные данные по первому поколению ковид-вакцин через 55 лет. Это ли не «рефлекс Земмельвейса» в чистом виде. Понять правы ли скептики мы сможем, но только тогда, когда их идею будут иметь только исторический интерес. Может, даже памятник кому-нибудь поставим. Человечество не меняется.
PS. Кстати, главный участник этой истории со стороны медсообщества — известнейший кожник, доказавший, например, клещевую природу чесотки, соавтор и учитель Капоши, известный врач с блестящей репутацией. Это к тому, что зло может быть и искренним в заблуждениях, и совсем не тотальным. Особенно если оно защищает то, что считает «ценным». Науку, достоинство врача, единство сообщества.