11 ч ·
В это холодное воскресенье, попробую написать то, что давно кипит внутри. Назовем это тезисы о пост-политике и пост-медиа.
(1) Когда политика стала превращаться в медиа (точнее, когда она окончательно почти слилась с медиа), массовой аудитории потребовались инструменты, как говорят философы и психологи, рационализации получаемой информации. Прямоэфирное телевидение (которое не прощает ошибок, слабостей, плохой режиссуры, отсутствия режиссуры и т.д.) приблизило политиков к их потребителю. Через голубой экран они вошли в дом как будто любимые телеведущие, где-то посередине между "тетей Валей" и героями "улицы Сезам".
(2) Случившееся — в течение двух десятилетий — не стало сенсацией потому, что происходило постепенно. Но, что интересно, в усложняющемся мире люди стали разговаривать о наиболее сложных вещах (достижении политических решений, т.е. сбалансированных компромиссов) в наиболее банальных и простых терминах, мало отличающихся от "ну а что он? — ну а что она? — да, бьет, значит любит" и т.п.
(3) Мало того, что телевидение приблизило своих, национальных политиков (у него как бы есть такая социальная нагрузка, как и у остальных СМИ), оно еще приблизило иностранных, сделав их — в определенные моменты — практически участниками внутренного цирка с конями. Для пикейных жилетов из "Золотого теленка" иностранные политики Бенеш, Бриан и Клемансо были в лучшем случае фотографиями и строчками их выступлений, опубликованными в газетах (свои, национальные, впрочем тоже, однако всегда был какой-то более близкий "местный" уровень политики). Для пикейных жилетов времен "Международной панорамы" — кадрами кино- и телехроники, частично отцензурированными, частично сманипулированными (помещенными, чаще всего, в ложный и провокационный контекст). Но, все-таки, JFK, Никсон, Рейган и Брежнев были существенно ближе, чем "люди-политики-строчки" из предыдущей эпохи медиатизации политики.
(4) С развитием прямоэфирного спутникового ТВ, ростом количества каналов и спадом "осмысляющей" газетной отрасли, "теле-политики" стали буквально единственной очевидной формой сущетвования публичных личностей в этом сегменте. Соответственно, и потребитель-зритель "придвинулся к телевизору", уменьшил дистанцию со своей стороны. Удивительным образом (на самом деле, конечно же, нет) оказалось, что Большие Политики — обычные люди, со своими слабостями и странностями (переводя на простой язык — "оказывается, принцессы тоже какают").
(5) Произошло это крайне интересным образом: вообще говоря, деятельность политика вообще довольно сложно объяснить в бытовых терминах (если только он не диктатор или абсолютный монарх, которым принадлежит всё и вся власть, чего хочу — того и ворочу), люди стали придумывать/додумывать политиков до определенных известных им "архетипов". Правда, крайне редко это были героические архетипы, скорее, наоборот — уничижительные образы себялюбцев, пройдох, воров-взяточников с единственным интересом илпропи туповатых служак, мало понимающих в чем-то, кроме приказов, криков или лозунгов. Это не литературные архетипы (хотя почти везде есть те или иные книжные аналоги), а, скорее групповые и бытовые. Например, во времена Ющенко в Украине подавляющее большинство вне-украинских наблюдателей считали его "туповатым красавчиком из параллельного класса" (ну знаете, тот тип, которого легко обвести вокруг пальца). Когда он сцепился с Тимошенко, эта аналогия только усилилась.
(6)Такая "рационализация" позволяет упростить понимание политики и, главное, поместить ее в контекст предсказуемости: бытовые архетипы как раз хороши тем, что буквально программируют поведение соответствующих типов, по крайней мере, с точки зрения "лавочки у подъезда", к которой относится телевизионная аудитория политики.
Через эти "архетипы" и предполагаемые отношения между ними в массовое сознание легко заползают правильно сконструированные пропагандистские штампы. Через такие "рационализации" свойства отдельного человека/политика быстро переносятся — путем более чем незаметной обработки массового сознания — на всю его нацию. Верное и обратное — качества наций, стереотипы и предрассудки, давно и прочно укоренившиеся (особенно, увы, в изоляционистском российском массовом сознании) переносятся на персоналии.
(7) Телевизионная машина, между тем, не стояла на месте, и активно развивала жанры — в том числе и для того, чтоб дальше медиатизировать политику. Политика не стала объектом для препарирования в реалити-шоу (ну, или скорее — ни у кого не получилось это сделать), однако реалити-жанр подарил нам Трампа *(много poop-emoji).
(8) Одно из изобретений 2010-х — бурные политические ток-шоу мнений по поводу новостей и политических событий (да-да, как у Соловьева; в зависимости от традиций, это может быть и не студия со зрителями — как, например, у FoxNews или CNN). Такие "шоу мнений" оказались интересным способом "обратной связи" между медиа и политикой, поскольку обе стороны навязывают друг другу и темы, и персоналий и даже тональность обсуждений. Когда президентом США стал Дональд Трамп (результат, отчасти, п.7), оказалось, что, по крайней мере, на поверхностном и эмоциональном уровне такие телешоу вполне себе могут управлять национальной политикой даже такого государства, как США.
(9) Если вы думаете, что в России этого не происходит — вы реально ошибаетесь. В России дела обстоят даже хуже, потому что не только сидящий в своих многочисленных секретных замках из слоновой кости Путин попадает под воздействие фейков Вестей и Рен-ТВ, но и те люди, которым — как, например, Сергею Лаврову или послам РФ — полагается по должности не верить ни на какое слово собственным СМИ. Скажите еще спасибо ВВП за то, что он в критические моменты предпочитает прятаться под стол и не высоваваться — а ведь мог принять твит Трампа из прошлого понедельника за чистую монету, без всякой "пост-политики" и "пост-правды", и устроить Армагеддон.
(10) Подключение к всему этому безобразию интернета и социальных медиа приводят к дальнейшим мутациям. И вот это, как говорил Роман Ойра-Ойра, серьезно: "Ты не этого бойся, ты того бойся... Гения-потребителя". Упрощающие архетипические механизмы пост-политики крайне восприимчивы к военной пропаганде, просто взыскуют её. И вот это по-настоящему страшно.
Илья Кукулин Ты хочешь сказать, кто выгнал Карла Шмитта (с его идеей абсолютного разделения на "своих" и "чужих") в дверь, к тому он придет в окно, через фигуру активного декодера? теперь нужно придумать, чтобы он не влез ни в дверь, ни в окно. Единственное, что при этом греет — азарт, заставляющий думать, что по-настоящему интересно решать только нерешаемые задачи.
Юрий Аммосов "не только сидящий в своих многочисленных секретных замках из слоновой кости Путин попадает под воздействие фейков Вестей и Рен-ТВ" — ну вот опять телепатия.
Василий Гатов Какие ваши доказательства?! — очередной раз раздалось
