Онтология и онтологика: кейсы и основы

Парадокс полезной глупости

Несколько лет назад нас обоих пригласили на официальный обед. Мы нашли двойное место и стали расспрашивать друг друга о новостях. Один из нас рассказал про студентку, которая проходила практику в влиятельном министерстве. За три месяца, пока она там работала, ей поручили написать отчет. И это не был отчет, который бы положили на полку и про который бы забыли навсегда. Этот отчет должен был полностью определить политику в определенной области для правительства. Вы можете подумать, что это сложная работа для опытных сотрудников с глубоким знанием предмета. Получается, что нет. Студентка работала по большей части самостоятельно. Ее руководителю было около 20. Когда она спросила что самое сложное в написании хорошего отчета, он ей ответил: "Пара впечатляющих слайдов в PowerPoint". Нас обоих это поразило как что-то очень глупое. Как политика, которая влияет на миллионы людей может быть построена на нескольких слайдах PowerPoint, которые сделал студент летней практики под руководством двадцатилетнего руководителя?

Мы решили проверить, был ли это единичный случай глупости, и стали обмениваться десятками историй, про которые мы узнали за годы нашей работы. Мы поговорили о топ-менеджерах, которые полагаются на слайды консультантов, а не на тщательный анализ, преподавателях и методологах, которые с энтузиазмом обсуждают непонятные положительные ценности организации вместо того, чтобы учить школьников и студентов, руководителей, которые пытаются быть вдохновляющими лидерами, хотя их подчиненным все равно и они могли бы работать без руководства вообще, старших офицерах, которые проводят очередной ребрендинг вместо учений, инженерах, которые допускают фатальные просчеты, ИТ-аналитиках, которые предпочитают игнорировать проблемы, только чтобы не нарушать хорошую рабочую атмосферу, топ-менеджерах, которые запускают одну программу изменений за другой, при том, что им мало интересны реальные изменения, редакторах газет, которые больше озабочены тем, как найти идеальную смесь слухов о знаменитостях, а не готовятся к фундаментальным изменениям в отрасли.

Когда мы перешли к теме университетов, мы осознали, что в них было слишком много видов глупости, которые невозможно перечислить: бесполезный ребрендинг, ритуальное заполнение форм, бестолковые попытки визионерского лидерства, бесцельная погоня за должностями и рангом, и многое другое. Мы были озабочены тем, что глупость отвлекает нас от главной цели наших заведений: образовывать студентов, открывать новое знание и делать свой вклад в общество.

Когда мы посмотрели на все эти примеры скопом, то осознали, что здесь что-то сильно не так. Нам постоянно говорят, что для того, чтобы быть конкурентоспособным, надо быть умным. Мы должны быть людьми знания, работать в наукоемких компаниях, которые работают в наукоемкой экономике. Наши правительства тратят миллиарды долларов на попытки создать экономику знаний, наши компании хвастаются своим интеллектом, люди тратят десятилетия на то, чтобы создать прекрасные резюме. Но весь этот коллективный интеллект, похоже, никак не отразился на всех тех организациях, которые мы изучали. Большая часть того, что происходит в этих организациях, описывается - и часто самими работниками этих организаций - как глупость.

Большинство наших самых известных, самых больших организаций являются не то что наукоемкими, они стали заводами по производству глупости. Мы часто видели обычно умных людей, которые начинали делать глупые вещи. Они перестали задавать вопросы. Они не обосновывали принятые ими решения. Они не обращали внимания на последствия своих действий. Вместо сложных мыслей мы слышим неубедительный жаргон, напористые утверждения или туннельное видение экспертов. Рефлексия, тщательный анализ и независимое осмысление уходят. Дурацкие идеи и практики принимаются как будто в них есть какой-то смысл. У людей могут оставаться сомнения, но эти сомнения отметаются. Более того, отсутствие сомнений вознаграждается. Конечным результатом всего этого становится то, что отсутствие мыслей стало обычным для большинства сегодняшних организаций.

Но одна вещь вызвала наше недоумение - почему организации, в которых работают так много умных людей, творят так много глупостей? После некоторой дискусии мы осознали: умные организации с умными людьми делают глупости просто потому что они работают, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Иногда имеет смысл быть глупым. Возможно, мы живем в век, когда определенный тип глупости восторжествовал.

Но и это еще не конец истории. По мере того, как мы говорили, мы поняли, что хотя быть глупым полезно в краткосрочной перспективе, глупость может привести к возникновению долгосрочных проблем. Люди принимают необоснованные идеи, которые создают приятное чувство в моменте, но подрывают будущее. Когда мы обсуждали эту тему, мировые финансы проходили через кризис 2008 года. Одной из причин этого кризиса было то, что банки покупали финансовые продукты, которые они не понимали до конца. В моменте это было неважно, потому что банки продолжали зарабатывать на этих продуктах. Но когда финансовые рынки схлопнулись, недостаток понимания вызвал настоящее бедствие.

Если организации создают так много глупости, то что тогда можно сказать о людях, которые управляют этими организациями? На деле многие руководители пытаются сделать все, чтобы умные люди не использовали свой интеллект. Для этого есть множество приемов. Всякий, кто провел хотя бы несколько дней в большой компании, хорошо их знает. Но нам кажется, что в современных организациях слишком много глупости, и нам нужны согласованные усилия по избавлению от некоторых бессмысленных практик, которые легко найти на любой работе. По мере того как мы обдумывали проблему, мы начали находить реалистичные шаги по исправлению ситуации и избавлению организаций от глупости.

Главное, что мы поняли во время этого обеда - умные организации поощряют глупость, потому что это окупается в краткосрочной перспективе, но эта глупость порождает долгосрочные проблемы. И эта мысль заставила нас написать эту книгу. Познакомьтесь с парадоксом полезной глупости.

Mats Alvesson and André Spicer

Lund and London, February 2016

Атака квантов

В начале 21 века великие ученые умы заботила одна вещь. И этой вещью не была единая теория всего, угроза глобального потепления и даже не новые области исследования. Ученые лучших исследовательских институтов по всему миру жаловались на карьерный выбор студентов.

По рассказам, в прошлом лучшие молодые ученые так вдохновлялись предметом своих исследований, что шли в исследовательские лаборатории. Это давало поток блестящих мыслителей, которые делали прорывы и получали Нобелевские премии. Но это перестало происходить. Множество блестящих выпускников отвергали карьеру в науке и толпами шли в банки.

Мир финансов предоставлял отступникам множество привилегий. Денег было куда больше, карьерные перспективы были заоблачными, прекрасные офисы с привлекательными людьми были куда лучше наводящих страх лабораторий с занудами. Многие навыки, которые ученые наработали за годы учебы, были востребованы в банках. А сверхурочная работа, стресс были им знакомы. Вдобавок в банках, так же как и в науке, доминировали мужчины.

Но несмотря на все сходство, между миром банков и миром ученых было одно явное различие - культура. Множество лет в финансах доминировала определяющая все культура личной выгоды. Быть жадным было хорошо, деньги значили все, успех выставлялся напоказ. В науке ценилась правда и открытие. Люди гордились тем, что им в большей мере безразличны деньги. Интеллектуальный вызов, открытие новых знаний и признание сообщества были куда важнее. Вероятность того, что люди, которые были успешны в науке, процветут и в финансовой сфере, были крайне малы.

Однако ученые, которые перешли из науки в финансы, не просто выжили, они начали процветать. Стабильный поток выпускников научных факультетов принес с собой отработанные навыки численной оценки и вычислений. Они быстро начали строить высокоабстрактные модели. Вместо того, чтобы строить уравнения, которые описывают движение звезд, они стали строить уравнения, которые описывают движение рынков. И этот ученый не заходил в толпу торгового зала. Он делал свою работу в тишине кабинета с кондиционером. Они не называли себя трейдерами, они называли себя "квантами". Уже и не ученые, но и не банкиры, они видели себя членами нового, самого передового поля исследований: финансового инжиниринга.

По мере того как банки нанимали все новых квантов, рос их престиж и возможности. Торговые стратегии и решения создавались уже не в горячих схватках, потому что абстрактные математические модели побеждали. Сотни миллиардов долларов инвестиций стали быстро зависеть от моделей, которые создали кванты. По мере роста экономики в финансовые компании приходило все больше денег. У квантов становилось все больше денег под управлением. То, что раньше было маргинальным занятием нескольких зануд во второсортных организациях, стало осью современной финансовой системы. Уверенность квантов росла по мере того, как их модели давали все больше прибыли. Это в свою очередь повлияло на уверенность финансовых рынков. Некоторые настолько уверовали в мощь финансового инжиниринга, что объявили конец эпохи кризисов и начало эры вечного процветания.

Но в то же самое время, по мере того, как уверенность в финансовом инжиниринге увеличивалась, связь между чистыми абстрактными моделями и запутанной реальностью ослаблялась. Судьба CDO (collateralised debt obligations) служит идеальным примером этой ситуации. CDO объединяет различные виды долга. Чтобы создать CDO вы объединяете ипотеку на дома в престижных районах, которая выдается семьям с высоким доходом (выгодный кредит), кредиты под залог автомобиля семьям со средним доходам (средний доход и средний риск) и так называемые саб-прайм кредиты под залог домов людям, которых называли ниндзя (NINJAs – an acronym for people with ‘No Income, No Job or Assets’), людям без работы, без доходов, без активов. Другими словами, безнадежные кредиты. Уловка была в том, что весь пакет таких кредитов помечался как "стабильный", ему присваивался рейтинг на уровне самого безопасного долга, который в него входил. Другими словами, абстрактная модель представляла CDO как одну вещь ("стабильный" продукт), хотя по факту это была смесь самых разных долгов - от хороших до плохих.

В этот момент вы можете задать вопрос: "Почему никто не остановил это и не задал трудные вопросы?" Я вам отвечу: "Некоторые люди задали". Горстка людей на всех уровнях отрасли указали на скрытые проблемы в этих финансовых моделях. Однако критики остались в ничтожном меньшинстве и были практически без исключения проигнорированы. Их предсказания о финансовом роке были устаревшими и шли в разрез общей эйфории. Но основная причина, по которой банкиры не задавали вопросы по поводу все более хрупких построений в финансовых моделях, была проще. Они просто их не понимали. Финансовые рынки стали настолько сложными, что только горстка квантов могла понимать некоторые узкие аспекты того, что сейчас происходит. Топ-менеджмент финансовых организаций плохо представлял себе что происходит у них под носом. Регуляторы, которые должны были отслеживать риски финансовых схем, либо проигнорировали проблемы либо просто не понимали, что эти проблемы существуют. Но, пожалуй, наиболее шокирующим было признание многими квантами того факта, что они и сами не понимали как их модели связаны с реальностью.

Мы оказались в бездне незнания, но не почувствовали этого, пока на рынке не начались проблемы и рынки не стали падать. Когда это произошло, стало понятно, что многие финансовые модели были построены на неверных предположениях. По мере того, как коллективное бездумие становилось все более очевидным, вера в эти модели испарилась. Да и как было им верить, если банки не были уверены в предположениях, которые были заложены в их модели? Когда эта коллективная глупость стала явной всем, люди перестали торговать и ссужать деньги. Вся финансовая машина встала. В результате наступил финансовый кризис и последствия от него все еще ощущаются годы спустя.

Финансовый кризис, который начался в 2008, свидетельствует от глупости, которая скрывается в обществах, основанных на знаниях. Если мы поразмыслим над кризисом, то увидим слишком хорошо известную нам историю: банки наняли слишком много слишком умных людей. Эти люди обладали развитыми, но крайне специализированными навыками. Они разработали сложные модели, которые могли понять лишь немногие. Гламур финансового инжиниринга создал чувство надежды и восторженности во всей отрасли, а инвесторы поверили в то, что кванты могут творить чудеса. Они перестали задавать сложные вопросы и стали просто верить. Результатом стала финансовая система, которую никто не понимал и никто не хотел ставить под сомнение. По мере того, как росла разница между тем, что предсказывала модель и тем, что было на самом деле, в отрасли накапливались проблемы, которые в конце концов лавинообразно выросли и вызвали мировой финансовый кризис.

Механизм возникновения финансового кризиса 2008 показывает парадокс полезной глупости в действии: умные люди делают глупые вещи по работе. Краткосрочно эти глупые вещи всем кажутся правильными и хорошими потому что они позволяют достичь результата. Но они закладывают фундамент долгосрочных проблем.

Спасибо Данила Медведев (Danila Medvedev) за наводку на книгу.