Михаил Майзульс
Я "Матильду" не смотрел, но скажу. Возможно (судя по трейлеру - очень вероятно), что это развесистая вампука и псевдоисторический китч про "Россию, которую мы потеряли". Аксельбанты на будуарах, пеньюары и вензеля.
Но сейчас это неважно. Любовные томления "Русского Царя" Николая II внезапно превратились в катализатор православного фундаментализма и в целом полит-архаики (отсюда "про-поклонские" голоса от мусульманских товарищей с Северного Кавказа). Православие, самодержавие, цензура. Как аргумент - святой коктейль Молотова.
Мол, раз мы считаем императора Николая Александровича Романова (1896-1917) страстотерпцем, все слова о нем должны быть благочестиво выверены; клевета на него - клевета на Святую Русь (сиречь на Господа Бога), а правда, не вписывающаяся в сакральный шаблон, - все равно что хула. Если у святого государя был внебрачный (добрачный) роман с танцовщицей, его все равно не могло быть, а значит, и вовсе не было.
Вся эта абсурдная история уже не про реального цесаревича и балерину-эмансипе. Не про кино, госзаказ и важнейшее из искусств. И не про даму-прокурора, сдвинувшуюся на царебожестве. А про контроль над прошлым, "хозяев дискурса" и (потенциальный) следующий шаг в исторической политике: от десоветизированной версии "Краткого курса истории ВКП(б)" к "Степенной книге царского родословия". Если здесь уступить, учесть "чувства верующих", марево цензурно-дисциплинарной сакральности примется расползаться еще быстрее.
Реальное прошлое, со всеми противоречиями, закатывается в державно-агиографический ламинат. О святых и святом (а границы святого, конечно, определяет начальство - в ризах и без) как о покойниках - либо хорошо, либо никак. На этом фоне политтехнолог Мединский с его апологией политически мобилизационного мифа покажется приятным воспоминанием. Державно-религиозный миф, с его притязаниями на абсолют, по определению, радикальнее и бескомпромисснее политтехнологической манипуляции - она цинична, но (пока не вырвалась из-под контроля) относительно рациональна.
Борьба с "Матильдой" ясно показывает, как устроен православный фундаментализм. В нем христианство по сути оборачивается имперско-геополитической "Русской верой" и мнительной национальной самосакрализацией (такое случается с религией во многих странах, но нам от этого ничуть не легче).
Там, где государство в качестве опоры идентичности продвигает героический миф о Великой отечественной войне, появилась другая сила с более радикальным традиционалистским мифом. И, возможно, большое начальство, которое ее выпестовало и время от времени прибегает к ее услугам (казаки с нагайками, борющиеся за всеобщую нравственность и против врагов отечества, околоцерковные депутаты-морализаторы и пр.), теперь не знает, как с этим быть.
Явно, что товарищам во многих кабинетах эта стихийная активность (с поджогами, угрозой поджогов и потенциальными беспорядками) не по нутру. Но строго ее пресечь, значило бы пойти против союзных (беспокойных, но явно полезных) сил. Потому пока о Поклонской сверху пошучивают, но к порядку не призывают (PS. Мединский сегодня дал ей здравую отповедь - осталось посмотреть, насколько успешно). А по Невскому проспекту пускают крестные ходы (мол, выйдет "Матильда", сгинет Россия) против фильма, снятого за госфинансирование.
Долой сакрализаторов, да здравствует императорское либидо!
УправлениеЯ "Матильду" не смотрел, но скажу. Возможно (судя по трейлеру - очень вероятно), что это развесистая вампука и псевдоисторический китч про "Россию, которую мы потеряли". Аксельбанты на будуарах, пеньюары и вензеля.
Но сейчас это неважно. Любовные томления "Русского Царя" Николая II внезапно превратились в катализатор православного фундаментализма и в целом полит-архаики (отсюда "про-поклонские" голоса от мусульманских товарищей с Северного Кавказа). Православие, самодержавие, цензура. Как аргумент - святой коктейль Молотова.
Мол, раз мы считаем императора Николая Александровича Романова (1896-1917) страстотерпцем, все слова о нем должны быть благочестиво выверены; клевета на него - клевета на Святую Русь (сиречь на Господа Бога), а правда, не вписывающаяся в сакральный шаблон, - все равно что хула. Если у святого государя был внебрачный (добрачный) роман с танцовщицей, его все равно не могло быть, а значит, и вовсе не было.
Вся эта абсурдная история уже не про реального цесаревича и балерину-эмансипе. Не про кино, госзаказ и важнейшее из искусств. И не про даму-прокурора, сдвинувшуюся на царебожестве. А про контроль над прошлым, "хозяев дискурса" и (потенциальный) следующий шаг в исторической политике: от десоветизированной версии "Краткого курса истории ВКП(б)" к "Степенной книге царского родословия". Если здесь уступить, учесть "чувства верующих", марево цензурно-дисциплинарной сакральности примется расползаться еще быстрее.
Реальное прошлое, со всеми противоречиями, закатывается в державно-агиографический ламинат. О святых и святом (а границы святого, конечно, определяет начальство - в ризах и без) как о покойниках - либо хорошо, либо никак. На этом фоне политтехнолог Мединский с его апологией политически мобилизационного мифа покажется приятным воспоминанием. Державно-религиозный миф, с его притязаниями на абсолют, по определению, радикальнее и бескомпромисснее политтехнологической манипуляции - она цинична, но (пока не вырвалась из-под контроля) относительно рациональна.
Борьба с "Матильдой" ясно показывает, как устроен православный фундаментализм. В нем христианство по сути оборачивается имперско-геополитической "Русской верой" и мнительной национальной самосакрализацией (такое случается с религией во многих странах, но нам от этого ничуть не легче).
Там, где государство в качестве опоры идентичности продвигает героический миф о Великой отечественной войне, появилась другая сила с более радикальным традиционалистским мифом. И, возможно, большое начальство, которое ее выпестовало и время от времени прибегает к ее услугам (казаки с нагайками, борющиеся за всеобщую нравственность и против врагов отечества, околоцерковные депутаты-морализаторы и пр.), теперь не знает, как с этим быть.
Явно, что товарищам во многих кабинетах эта стихийная активность (с поджогами, угрозой поджогов и потенциальными беспорядками) не по нутру. Но строго ее пресечь, значило бы пойти против союзных (беспокойных, но явно полезных) сил. Потому пока о Поклонской сверху пошучивают, но к порядку не призывают (PS. Мединский сегодня дал ей здравую отповедь - осталось посмотреть, насколько успешно). А по Невскому проспекту пускают крестные ходы (мол, выйдет "Матильда", сгинет Россия) против фильма, снятого за госфинансирование.
Долой сакрализаторов, да здравствует императорское либидо!
Юрий Ильин Мединский, собственно, столкнулся с практической реализацией собственного подхода к истории.