Содержание
Карта
Онтокритика (блог)
Поиск по КОРНИ-проекту
|
Главная Содержание Карта Онтокритика (блог) Поиск по КОРНИ-проекту |
|
|
|
|
Государственный университет — Высшая школа экономики, Нижний Новгород
Волков Е.Н. Комплексная психолого-лингвистическая экспертиза манипулятивного воздействия: социально-психологические и когнитивные аспекты // Актуальное состояние и перспективы развития судебной психологии в Российской Федерации: Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Калуга, 26-29 мая 2010 года. — Калуга, КГПУ им. К. Э. Циолковского, 2010. — С. 101-106. (0,3 п.л.) ISBN 978-588725-172-1
Речевые, текстовые и визуально-образные формы социального воздействия составляли, составляют и будут составлять важнейшие инструменты взаимодействия людей. Это почти банальное обстоятельство в современных условиях практически неограниченных возможностей производства и распространения текстовой, аудио- и видеопродукции приводит к резкому росту разнообразных злоупотреблений и преступлений, основанных на манипулятивном использовании и эксплуатации социально-психологических и когнитивных уязвимостей человеческого восприятия и мышления.
Законодательство, в силу своей неизбежной консервативности, не успевает учесть всё многообразие криминальных новообразований, в силу чего граждане оказываются фактически беззащитными перед быстро возникающими и искусно замаскированными угрозами. Частично проблема такого отставания и задача защиты жизни, здоровья и собственности граждан может быть решена путём ускоренного развития и распространения адекватных экспертных методов и разработок.
Дело в том, что сами виды преступлений остаются в основном неизменными (мошенничество, нанесение вреда психическому и физическому здоровью, обман потребителей, разжигание социальной, национальной и религиозной розни и т.д.). Проблема конкретного гражданского или уголовного дела, связанного с преступным применением манипулятивного социального воздействия, часто заключается в отсутствии соответствующей квалифицированной экспертизы. Высокая стоимость экспертизы по таким сложным материалам может быть в определённой степени компенсирована посредством многократного использования одного и того же качественного экспертного исследования в тех случаях, когда в делах присутствуют идентичные текстовые, аудио- и видеодокументы.
Оптимальной формой экспертного исследования манипулятивного воздействия является ставшая почти стандартом комплексная психолого-лингвистическая экспертиза. Более точным в данном случае могло бы быть название «социо-психолого-лингвистическая», поскольку на деле требуется применение в первую очередь социологических и социально-психологических познаний, если иметь в виду первую половину названия. На практике приходится сталкиваться с тем, что как раз эти два подхода применительно к экспертизе и наименее методологически и методически разработаны (Волков Е.Н., 2004), и наименее освоены теми специалистами, которые пробуют выступать в качестве экспертов по делам о воздействии и влиянии. Существенной проблемой является также согласование социолого-психологической и лингвистической частей комплексной экспертизы, что требует высокой степени профессионального взаимопонимания и сотрудничества между специалистами соответствующих направлений.
В качестве примера, позволяющего выявить и обозначить многие сложности и одновременно перспективы комплексной психолого-лингвистической экспертизы, вполне подходит опыт работы по текстам основателя церкви саентологии Л. Р. Хаббарда (Волков Е.Н., 2008).
В случае с комплексом текстов, которые распространятся и позиционируются как неразрывное единое целое, представляется крайне неоправданной экспертиза отдельных частей такого комплекса. Опыт работы с текстами Р. Хаббарда показал настоятельную необходимость исследования не только его книг, но и записей лекций, а также инструктивных писем, и, по возможности, без каких-либо изъятий, т.е. как единый целостный текст.
Чрезвычайно важно также учитывать социально-психологические ситуативные факторы, сопровождающие восприятие данного текста реципиентами: организационную и групповую среду (Пенни Р., 2004), методику и организацию процесса обучения и тренировки, определённые аспекты жизненной ситуации обучаемого (проблемы общения, заболевание и т.д.)
В этой связи вызывают серьёзные возражения предложения некоторых экспертов-лингвистов проводить социологические исследования на предмет впечатлений читателей от текстов, предположительно содержащих признаки пропаганды экстремизма (Акт научно-консультационного комиссионного обследования, 2008). Такое предложение игнорирует именно социально-психологические факторы восприятия текста, а его реализация может, при соответствующем подходе к формированию выборки, дезавуировать данные и психологического, и лингвистического исследования, какие бы они ни были.
В социальной психологии давно и хорошо исследованы эффекты ситуационного влияния на восприятие и поведение людей (Росс Л., Нисбетт Р., 1999), которые приводят к тому, что одни и те же стимулы в разных ситуационных контекстах могут вызывать совершенно различные реакции реципиентов, вплоть до прямо противоположных. Да, это связано с тем фундаментальным обстоятельством, что решающую роль играет субъективная интерпретация (Росс Л., Нисбетт Р., 1999. С. 46) стимулов, но в силу преобладания в когнитивной системе индивидов стереотипных верований и аттитьюдов эта интерпретация достаточно хорошо направляема и управляема извне посредством манипуляций ситуационными факторами и фреймами социального поведения. Имеет смысл, таким образом, не социологическое исследование на случайной выборке читателей вообще, а на выборке из группы, находящейся, в данном случае, в «лоне» церкви саентологии. Но в таком варианте возникает высокая вероятность целенаправленного искажения ответов респондентов под влиянием внушённой идеологии или даже благодаря прямому вмешательству функционеров данной организации. Научная ценность и правовая значимость социологического исследования в подобных условиях не только стремятся к нулю, но способны оказаться в зоне отрицательных величин, т.е. стать дезинформацией.
Ещё одна проблема, выявляющаяся при исследовании комплекса текстов Р. Хаббарда, состоит в нестандартном, если можно так выразиться, выборе объектов для действий, перечисленных в ст. 282 УК РФ и в ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». В этих текстах нет националистических или «традиционно» расистских высказываний, поэтому при постановке вопроса к экспертам вроде «Имеются ли в данных книжных изданиях..., посвященных изложению основ вероучения Л.Рона Хаббарда и Саентологической Церкви, высказывания, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к лицам какой-либо национальности?» (Акт научно-консультационного комиссионного обследования, 2008) ответ вполне обоснованно будет отрицательным.
Но
если вопрос к экспертам требует выявить наличие действий
,
«направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на
унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам ...
происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к
какой-либо социальной группе»
(УК РФ, ст. 282), то внимательное исследование текстов Р. Хаббарда
совершенно однозначно показывает наличие многочисленных фактов
следующего содержания:
Основатель «саентологии» настойчиво и последовательно пропагандирует разделение всего человечества на два рода существ различного происхождения — на «вечных и духовных» тэтанов и на ничтожных, глупых и омерзительных «материальных» хомо сапиенсов. Независимо от вопроса о реальности существования «тэтанов» изображение людей (хомо сапиенс) в текстах Р. Хаббарда носит однозначно расистский характер, а прилагательное «гуманоидный» употребляется им как унизительно-негативное.
Приверженность саентологической религии объявляется Р. Хаббардом единственной достойной мудростью, остальные религии характеризуются как «низкопробные» и «низкотонные» («религии в тоне 1.1»).
Целый ряд социальных групп (и их представители) являются в текстах Р. Хаббарда объектами возбуждения вражды и ненависти, а также объектами унизительных характеристик: во-первых, человечество в полном составе (как биологический вид хомо сапиенс); во-вторых, все несогласные с Р. Хаббардом и его идеями (ПЛ — «подавляющие личности»); в-третьих, психиатры и психологи; в-четвёртых, судьи; в-пятых, представители правоохранительных органов; в-шестых, учёные; в-седьмых, преподаватели систем среднего и высшего образования. Последние две группы оказываются объектами возбуждения вражды в основном в косвенной форме — через крайне негативные характеристики научных материалистических концепций и системы образования, но немало обнаруживается и унизительных высказываний, обращённых Р. Хаббардом на представителей этих групп.
Сразу подчеркнём, что речь идёт не о каком-то варианте социальной критики, а именно о тотальной негативизации указанных групп, которым противопоставляется исключительно принадлежность к группе приверженцев церкви саентологии. Дополнительным отягчающим обстоятельством является то, что все проявления и продукты «гуманоидности» (социальные институты) изображаются и характеризуются Р. Хаббардом исключительно в негативном свете.
Относительно выделения социальных групп изобретательность Р. Хаббарда также ставит перед экспертом нетривиальную социологическую проблему. Если с перечисленными выше профессиональными группами всё более или менее ясно, то могут быть высказаны возражения против рассмотрения в качестве третируемых и унижаемых социальных групп биологического вида хомо сапиенс и группы ПЛов-ПИНов («подавляющих личностей — потенциальных источников неприятностей»). Представляется вполне возможным и обоснованным с социологической точки зрения рассмотрение человечества как максимальной и сложносоставной социальной группы, что фактически отражено в широко признанной концепции общечеловеческих норм и ценностей. Применительно к группе ПЛов-ПИНов надо признать возможность искусственного создания социальной группы средствами идеологии, что нисколько не меняет квалификации унизительных и враждебных высказываний Р. Хаббарда в адрес её представителей, поскольку под придуманные им признаки данной группы попадает огромное количество реальных людей, даже если они и не подозревают об оказанной им чести. Кроме того, активность церкви саентологии в формировании образов врагов привела к созданию реальных групп критиков и противников, разросшихся до довольно широкого международного сообщества (http://lurkmore.ru/Project_Chanology/В_России).
В заключение укажем ещё на некоторые важные моменты, обозначившиеся при работе над таким объёмным и сложным явлением, как идеология и деятельность церкви саентологии. Во многих случаях возникает настоятельная необходимость или привлечения специалистов-логиков, или организации повышения квалификации по формальной логике как психологов, так и лингвистов. Тексты Р. Хаббарда и особенно разработанные им «процессинги» однозначно требуют психиатрической оценки. Логический анализ и психиатрическая диагностика и оценка нужны, конечно же, во всех делах, связанных с деструктивными культами, но основная роль остаётся за социологически и логически квалифицированными социально-психологическим и лингвистическим исследованиями.
1. Акт научно-консультационного комиссионного обследования книжных изданий специалистами-лингвистами № 94 12/08. 2008. Документ Интернета: https://rusoir.ru/03print/03print-svoboda-sovesti/03print-svoboda-sovesti-07/
2. Волков Е.Н. Методология и структура социально-психологической экспертизы по ситуациям влияния // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Соц-ные науки. Вып. 1 (3). — Н. Новгород: Изд-во-ННГУ, 2004. — С. 115-125.
3. Волков Е.Н. Антимиры больного сознания как рыночный продукт: галактические войны «церкви саентологии» на поле медицины и психотерапии // Здоров’я України — ХХІ сторіччя, № 12/1, июль 2008. — С. 54-56.
4. Пенни Р. Социальный контроль в сайентологии. Знакомство с методами завлечения в западню // Журнал практического психолога, 2004, № 6. — С. 134-199.
5. Росс Л., Нисбетт Р. Человек и ситуация. Перспективы социальной психологии / Пер. с англ. — М.: Аспект Пресс, 1999.