Содержание
Карта
Онтокритика (блог)
Поиск по КОРНИ-проекту
|
Главная Содержание Карта Онтокритика (блог) Поиск по КОРНИ-проекту |
|
|
|
|
Вариант от 25 декабря 1996 — http://www-2.cs.cmu.edu/~dst/Fishman/Xenu/scs.html#toc или
http://www-2.cs.cmu.edu/afs/cs/Web/People/dst/Library/Shelf/xenu/scs.html
Пенни Р. Социальный контроль в сайентологии. Знакомство с методами завлечения в западню // Журнал практического психолога, 2004, № 6. — С. 134-199.
Перевод — И. Н. Волкова, Е.Н. Волков. Научная редакция — Е.Н. Волков.
© 2004 Е.Н. Волков, перевод и научная редакция
Боб Пенни, один из основателей FACTNet ((http://www.lightlink.com/factnet1/pages/factnet) (Fight Against Coercive Tactics Network — Сеть борьбы против тактик принуждения — www.factnet.org), следующим образом описывает, как его книга была первоначально издана совместно с книгой Марджери Вэйкфилд «Дорога к Ксену» (http://www-2.cs.cmu.edu/~dst/Fishman/Xenu/xenu.html):
Марджери написала первую часть книги («Дорога к Ксену»), а я написал вторую часть («Социальный контроль в сайентологии»). Мы решили, что эти две части дополняют друг друга, так что мы издали их вместе в одном томе, который впервые обнародовали в 1991 г. на конференции Сети оповещения о культах (Cult Awareness Network) в Оклахома-Сити. Тиражирование осуществлялось по заявкам в ближайшем копировальном центре Кинко или на другом быстром принтере. Экземпляры переплетались в моей термальной переплетной машине. Наши с Марджери работы появились для свободного доступа в 1993 г., когда они были помещены на FACTNet BBS (не интернет), откуда их можно было скопировать. Ни одна из этих книг не помещена в файлах Библиотеки Конгресса, если кто-нибудь другой не отправил их туда. Текст был доступен (без вознаграждения Марджери или мне) на FACTNet BBS и на бесчисленных Web и ftp-сайтах не упомню, как давно.
Информационный бюллетень бывших сайентологов, «The inFormer», опубликовал карикатуру Джерри Ларсона, изображающую супружескую пару, которая едет по темной дороге, окруженной гигантскими мутантами-растениями и мутантами-муравьями. Подпись гласит: «Что-то здесь неправильно, Гарриет… Это все меньше и меньше напоминает Дорогу к Тотальной Свободе».
Эта карикатура очень хорошо описывает последние годы из моих 13 лет в сайентологии и процесс, благодаря которому я, наконец, сумел спастись от того, что было самым деструктивным и истощающим (1) влиянием, с которым я когда-либо сталкивался в своей жизни.
Ключи к разгадке существовали с самого начала, так что совсем не удивительно, что этот опыт, наконец, свелся к абсурду. Удивительно, что я потратил впустую 13 лет жизни и более 100 тысяч долларов, прежде чем научился разбираться с ложной лояльностью и другими уловками, которыми так долго был опутан. Понятно, что происходило нечто, с чем мое начальное «уличное образование» не научило меня справляться. Рационализации вроде «это лучшее из того, что мы имеем» и «по крайней мере, это движение в правильном направлении» (при том, что ни одно этих из направлений не является верным) помогали увековечивать этот застой. Даже позднее было трудно избежать рационализаций типа «но я многому научился» или «организация вызывает отвращение, но «тех»(2) хорош», которые были попытками преуменьшить реальный причиненный вред, от последствий которого мне еще предстояло исцелиться. На избавление от привычек к самоцензуре, передернутому языку, к уклонению от противоречащих данных и от других механизмов, прерывающих мышление, потребовалось много времени, если только они на самом деле исчезли к настоящему моменту.
Мне было чрезвычайно интересно, как стала возможной столь причудливая ситуация. Путь к пониманию этого был частью (только частью) моего исцеления. Помещенные здесь статьи выросли из моих заметок, постепенно набиравшихся по мере того, как у меня возникали те или иные мысли в течение четырехлетнего периода после выхода из культа.
Если вы ищете систематическое объяснение «контроля сознания» или предложения по оказанию помощи своим близким, попавшим в культ, я рекомендую прочитать книгу Стива Хассэна «Борьба против культового контроля сознания»(3).
Если вам нужны описание и история сайентологических организаций, читайте Джона Этака «Кусочек синего неба» (John Atack. A Piece of Blue Sky, Carol Publishing Group, 1990 — http://www-2.cs.cmu.edu/~dst/Library/Shelf/atack/index.html).
Если вы хотите почувствовать жизнь в сайентологической среде, читайте книгу Марджери Вэйкфилд «Дорога к Ксену» (Margery Wakefield. The Road to Xenu — http://www-2.cs.cmu.edu/~dst/Fishman/Xenu/xenu.html).
Материал, представленный здесь мной, не похож по содержанию ни на одну из этих книг. Я попытался отстраниться от описательной детализации, которую предлагает миссис Вэйкфилд, чтобы рассмотреть базисную модель и структуру сайентологической манипуляции и насилия над свободными — в других отношениях —людьми. Публикуя обе работы в одном издании, мы обеспечиваем непосредственное сопоставление частного и общего, деревьев и леса, так что читатель может переходить от конкретного описания Вэйкфилд к моим более обобщенным характеристикам аналогичного опыта и наоборот. Я полагаю, что это сопоставление обеспечивает более полное описание того, как фактически работает культовая ловушка и из чего она состоит.
Эти модели социальной манипуляции, которые я извлек из собственного опыта, могут быть наиболее узнаваемыми для других людей с непосредственным культовым опытом (фактически речь идет о любом культе: мои контакты с экс-членами различных групп показывают, что хитрости и ловушки весьма похожи от культа к культу), так что этот материал прежде всего можно использовать в консультировании о выходе.
Но, смею надеяться, также возможно, что эти модели помогут сделать любого читателя чувствительным к распознанию опыта такого рода, если он сталкивается с ним в собственной жизни. Распознавание подобных моделей, прежде всего, способно снизить уязвимость читателя для культовой вербовки. Я совершенно уверен, что гораздо больше пользы в просвещении и предотвращении до того, как такое случается, чем в попытке извлечь людей из культов, когда они уже попали туда.
Наша «мудрость для опасных улиц» («street smarts»)(4) должна совершенствоваться, чтобы учесть новые опасности, созданные ростом, повышенной искушенностью и мощью деструктивных культов (банд, групп ненависти, и т.д.). Это — просвещающее усилие, своего рода обучение потребительской осмотрительности.
Как показывает Вэйкфилд, сайентология создает специализированную среду, в пределах которой что угодно можно изобразить так, чтобы это выглядело истинным, разумным или этичным. Именно эта абсурдная среда, а не какой-либо порок или изъян данной личности объясняет явно безумное, психически ненормальное поведение, описанное ею и многими другими авторами, точно так же, как подобные извращенные окружения ловят в общем-то неплохих людей в западню линчеваний, бандитского поведения, нацизма и других социальных патологий.
Как это работает? Механизмы культовой ловушки нетрудно понять, как только вы внимательно к ней присмотритесь. Но в нашей социальной среде много такого, что мы считаем само собой разумеющимся и на что обращаем внимания не больше, чем на воздух, которым дышим.
Однозначного ответа не существует. Человека нельзя внезапно загипнотизировать, и ему нельзя неожиданно промыть мозги за один день и с этого момента превратить в раба. Это — процесс социального научения, подобный любому другому, только с безумным (demented) содержанием. Он совершается постепенно в течение какого-то времени.
В нижеследующих двенадцати коротких статьях мы рассмотрим некоторые из способов, с помощью которых это происходит, и попытаемся повысить чувствительность читателя к некоторым вариантам давления, которые могут привести человека в культовое рабство. Распознавать такие механизмы по мере того, как они встречаются в его жизни, — это уже личное дело каждого человека.
Вы слышите о контроле сознания в культах, но что это такое и как оно работает? Это не то же самое, что промывание мозгов, и мы знаем, что пытки, по крайней мере, физические, не применяются. Нет никаких шрамов на теле, их нельзя увидеть и на душе.
Манипуляция групповым согласием — вот ключ к разгадке. Создается управляемая социальная среда, в которой для того, чтобы быть лояльным по отношению к друзьям, нужно уверовать в самые удивительные вещи и совершать действия, которые в реальной жизни были бы недостойны даже презрения.
Культы (не только сайентология) создают социальную среду, которая постепенно и завуалированно соблазняет хороших людей в согласие между собой, основанное на самообмане, в результате чего они начинают считать себя элитой, владеющей уникальными единственно правильными ответами. Реальный результат — зависимость от группы и уязвимость по отношению к её контролю и эксплуатации.
Например, чтобы действовать преданно и чистосердечно, мы, сайентологи, должны были верить в хорошие результаты свершаемого. Но на любую оценку результата оказывают колоссальное давление среда неумеренного восхваления (навязывания) и фанатизма (gung ho)(5), наше собственное соучастие и участие, наша предрасположенность даровать презумпцию невиновности, сотрудничать, изъявлять согласие, быть преисполненными энтузиазма и лояльности. Обещан был, собственно, духовный рост, что мешало, таким образом, любому определению результата, кроме субъективной оценки самого члена группы, подвергнувшегося влиянию. Что мы в этих условиях можем говорить о результате?
В первую очередь, отметим очевидное: даже если имелась хоть какая-то обоснованность в высказываемых утверждениях, этот рассадник социального давления был бы последним местом, где следует ожидать какого-либо рода объективного восприятия, оценки, объяснения или проверки результатов. Какая наука может работать только в пределах границ закрытой группы, активно подавляющей нонконформистские точки зрения, требующей и вознаграждающей фанатическое согласие?
Своего рода безумие видится в этих странных «группомысленных» способах оценки или безоценочного принятия информации (типа «Рон так сказал»), которые мы одобряли и навязывали друг другу. Если бы имелся доказуемый, наглядный результат, зачем были бы нужны это очковтирательство и контролируемая информация? Это очковтирательство, разумеется, необходимо, чтобы позволить нам разделять веру в результат. Процесс в итоге можно свести к четырем этапам — сначала шаги небольшие, но с каждым разом все больше и больше, пока человек постепенно не усвоит данный вариант группомыслия.
При всем этом грузе влияния и ожидания простое сосредоточение внимания на какой-то сфере жизни может «хорошенько встряхнуть» и создать впечатление, что что-то произошло. Добавьте ощущения облегчения и солидарности после завершения чего-то важного и причастности к общему с друзьями успеху. Печально известная ненадежность субъективного восприятия не принимается в расчет, отсутствуют и методы контроля пристрастности, и методы выяснения истинного смысла переживаемого. Вместо этого психическим состоянием, возникающим в итоге, некритически злоупотребляют таким образом, чтобы оно лучше всего соответствовало доктрине и заставляло всех признавать, что «это работает».
В этот критический момент человек поспешно свидетельствует в письменной форме, что благодаря данной услуге он получил соответствующий результат и удовлетворен. Он должен сделать это, чтобы завершить цикл услуги, или с ним будут «заниматься» далее за его собственный счет, пока он этого не сделает. К виску человека не приставлен пистолет, так что рассказ об успехе можно считать изложенным свободно. Стоимость коррективного обслуживания обеспечивает дополнительный повод для того, чтобы все было в порядке.
После того, как я говорю, что все хорошо, мое согласие принимается как доказательство правильности всего, сделанного мною. Ваш успех обеспечивает ту же самую рациональную основу для меня. Некритически принимая ненадежные данные, рождающиеся под сильным внешним влиянием, мы обманываем сами себя и сохраняем круг замкнутым. Если что-то не в порядке, статус данного человека в этой группе может подвергнуться опасности. Утверждается, что только враг группы, или «подавляющая личность», не может добиться выигрыша в своем случае (case gain)(7). Истории успеха, аттестации и фанатическое согласие — свидетельство того, что данный человек добился «улучшения в своем случае» и поэтому является действительным (valid) членом группы.
«Улучшение в данном случае» не требует никаких доказательств, помимо показаний данного человека и других свидетельств лояльности. Пока предполагаемая выгода приписывается сайентологии и не противоречит доктрине, человек вправе говорить что угодно о том, во что ему хотелось бы верить относительно самого себя, и бросать вызов любому, кто возражает против его личных заблуждений (считать необоснованными доказательства и достижения сайентолога — это преступление). Когда личное заблуждение подкрепляется доктриной, результатом может быть ухудшенное самопознание, затрудненная способность справляться с реальными ситуациями и угроза для психического здоровья человека.
Таково качество материала, который формирует основание претензий сайентологии на результаты. Возбудить судебное дело о мошенничестве трудно, поскольку человек в письменной форме заявил, что получил именно то, что предполагал получить. И трудно отказаться от утверждений, высказанных добровольно. Приходится либо защищать свои иллюзии, либо идти на риск столкнуться с имевшей место ужасающей потерей контроля над собственной жизнью. Существует множество поводов искать способы, как действительно поверить, что ты испытал «улучшение в своей проблеме».
Вознаграждением является любая психическая польза, которую человек извлекает из своей принадлежности к данной группе — видимость общности и заботы, уверенность, союзники, защита от других в жизни и уклонение от реальных проблем развития.
При наличии подобных мотивов человеку может быть безразлично, как это кажущееся благо было приобретено или чего оно стоило, так же, как «кайф» — это все для наркомана. Он нашел, где его получить. Альтернативы не нужны. Я даже слышал высказывания: «Ну и что, если это — плацебо…»
Неважно, что возможен отказ от действительно необходимой помощи в пользу немедленной «дозы наркотика» (непосредственно достигнутого состояния)(8). Возможен отказ от жизненных целей или их пересмотр по мере того, как становится ясной истинная цена участия,. В этой «скороварке» согласия и фанатизма выгода может быть иллюзорной, но человек уже не в состоянии определить разницу.
Поскольку член культа продолжают отрицать свою зависимость или рационализирует её как этичную и благотворную, работодатели, родители и другие люди, которых это касается, должны защитить себя, насколько это возможно. Очевидно беспокоящей является ситуация с детьми, живущими в подобной среде, так как их благосостояние подчиненно потребности родителей верить и ощущать свою причастность к этой группе.
Многие из нас считали ТУ безвредными; тем не менее, мы отдавали себе отчет в том, что они являются частью чего-то деструктивного, но мы не знали, как разобраться в этой связи. Мне просто было интересно заниматься ТУ. Монотонное пение, медитация, ТУ, гипноз, физическая разрядка, хороший массаж спины — все это такие состояния, которые субъективно воспринимаются как приятные и ясные, в то время как в действительности они усиливают внушаемость и снижают критическое восприятие. У всех нас бывают моменты большей и меньшей бдительности.
Ощущение ясного сознания, вызываемое ТУ, медитацией, наркотиками и т.д., является всего лишь субъективным состоянием. Высказываниями вроде «ты находишься теперь в большей степени в настоящем времени» группа указывает вам, как следует думать об этом состоянии. Намек делается на то, что вы менее уязвимы для внушения, а вы принимаете это за чистую монету именно потому, что находитесь в состоянии чрезвычайной восприимчивости к внушению. Другие культы торгуют медитацией или Иисусом точно таким же образом.
Культовая среда систематически эксплуатирует эти моменты пониженной бдительности. В сайентологической учебной комнате, например, студент окружен давлением культа и передернутым языком. Он способен проявить восприимчивость и без ТУ. Возможно, он устал или одинок. ТУ — всего лишь еще один механизм, применяемый, чтобы навязать согласие и уступчивость. По крайней мере, они развлекают больше, чем «этика»(9).
Многим из нас достаточно трудно осознавать и принимать свои чувства даже и без «помощи» сайентологии. Упражнения в подавлении своих чувств и замене их реакциями, предписанными группой, причем все это в пределах контекста группового давления и усиленной внушаемости, являются на самом деле губительными. Следующий шаг — «история успеха», где человек рассуждает о том, что воспринимает больше реальности на уровне первой динамики и приходит к осознанию того, что его действительное «я» имеет единственное желание — служить культу.
Такая трактовка весьма облегчает отправку детей в Кадет Орг и «разрыв связи» с «подавляющей» матерью или супругой (супругом).
Ловушка срабатывает при помощи обманного манипулирования нашими лучшими качествами: преданностью, храбростью, желанием помочь. Мы стремимся сотрудничать и оказывать поддержку своим друзьям. Это нормальное желание и тенденция эксплуатируются в этой коварной среде, чтобы создать видимость и веру, что сайентология работает.
Читатель, предупреждаю: это — наиболее трудная статья в данном сборнике, но также и наиболее точное описание природы западни. Чтобы изложить то, что так трудно выразить словами, я буду пользоваться концепциями социолога Ирвинга Гоффмана, который описывает применяемые всеми нами механизмы сохранения личности и то, сколько для этого требуется труда и научения(10).
Мужчина, появившийся на людях с незастегнутой ширинкой, не сумел сохранить логичность внешнего вида, необходимую для личности или образа, который он представляет. Такой инцидент приводит в замешательство не только его самого, но и тех, кто оказался свидетелями его промаха. Для свидетелей это напоминание о том, насколько хрупки наши приличия и насколько мы полагаемся на добрую волю других в их соблюдении, напоминание о том, что можно потерять лицо и что сами мы отнюдь не являемся неуязвимыми.
Беззастенчиво занимаясь своими делами, мы обычно не задерживаем внимание на хрупкой природе приличий, которая делает это возможным, и даже не замечаем её. Естественной реакцией являются творческие поиски способов замять замешательство, помочь действующему лицу, которое максимально вежливо приводит в порядок свои черты, чтобы шоу могло продолжаться — включая нашу роль в нем, в рамках которой у нас есть некоторая заинтересованность в вознаграждении и статусе. Сохранение представленной личности является совместным усилием, а мы приучены к сотрудничеству как к основной привычке цивилизованного поведения.
Желание сотрудничать оказывается наиболее сильным, когда мы чувствуем общность интересов с другими участниками и ощущаем, что они охотно помогли бы нам справиться с ситуацией незастегнутой ширинки. Но можно делать противоположное, находить дефекты или ошибки в представлении и выставлять их на всеобщее обозрение: Эй, смотрите все, у этого парня ширинка незастегнутая!
Работа адепта «навязывания товара» (настойчивого рекламирования) заключается в том, чтобы заставить мишень сотрудничать с ним в сохранении любого образа, который он старается представить, в то время как сам этот адепт трудится над уничтожением целостности любой независимой (только не той, что выписывает чеки) личности, представляемой мишенью. Вероятно, это несоответствие возможно потому, что мишень отрицает (старается не признавать) свое унизительное положение. Отзываясь плохо об играх адепта (в которых она участвует), мишень еще больше дискредитировала бы себя (по ассоциации). Это еще больше дестабилизировало бы взаимодействие, которое обычно является совместным усилием, и в котором мишень имеет роль и заинтересованность.
Под таким давлением мишень (в оборонительной манере, чтобы избежать того, что Гоффман называет оскверненной, опороченной личностью) делает, насколько это вообще возможно при данных обстоятельствах, экстраординарное усилие, чтобы сохранить видимость, будто все нормально. Культурный образ, способный помочь определить это отрицание оскорбления, — усмешка, с которой человек ест дерьмо.
Это взаимодействие проявляется в творческом оправдании мишенью потенциально тревожных ситуаций, когда она обеспечивает презумпцию невиновности или находит извинения для действий сайентологов, которые иначе могли бы выглядеть чересчур усердными или компрометирующими. Типичные оправдания включают в себя следующее:
Таким образом действия, которые могли бы в противном случае стать ключами к разгадке реальной ситуации, заставляют выглядеть нормальными, и они не служат поводом проверить поглубже, в чем же дело. В итоге сохраняются и вера, и представление о самом себе, которое ей сопутствует.
Сотрудничество, взаимодействие — неплохая вещь, но это — извращение взаимодействия ради эксплуатации. Сравните с такими характерными чертами подвергающихся побоям женщин (чье положение похоже на положение человека в культе), как отрицание, логическое обоснование и преданность.
Сотрудничество, даже при наличии обмана, является возможным, потому что мы вступаем в отношения с реальными людьми, обладающими реальными талантами, реальными достоинствами, реальной человеческой красотой. Их готовность, энтузиазм, даже героизм вполне могут быть в высшей степени достойными восхищения. Ты чувствуешь, что было бы неплохо оказаться частью этого.
Когда причастность имеет место в контексте по имени сайентология, тогда о сайентологии могут говорить (необоснованно) как об источнике восхищения и хороших ощущений, которые мы разделяем со своими товарищами, когда на самом деле таким источником являются согласие и совместные действия с придерживающимися таких же взглядов участниками, как это может быть, например, и в театральной труппе, в военном подразделении или в предпринимательском бизнесе.
Таким образом неверно направленная глубокая преданность, порожденная влиянием группы, создает дополнительный повод творчески оправдывать идеологию группы. Мы сотрудничаем. Мы работаем творчески с другими актерами, гарантируя, что все мы знаем свои роли, и шоу в том виде, в каком оно должно быть по нашему общему согласию, может продолжаться. Мы взаимно поддерживаем друг друга в создании внешней видимости, которая является необходимой, чтобы мы продолжали верить и действовать по чистой совести, чистосердечно. В культе это означает, что мы сообщаем друг другу: мы — элита, уникально обладающая единственными правильными ответами.
Человек на сайентологических занятиях по одитингу знает правила игры и каковы должны быть нормальные действия на этих занятиях. Одитор — реальный человек перед ним в ситуации возвышенного духовного родства и общности интересов. Обычная для социального взаимодействия готовность к сотрудничеству усиливается этим духовным родством и окружающей средой давления и ожидания.
Можно быть очень творческим, осуществляя общие ожидания в этой ситуации. Роль одитора заключается в том, чтобы с ним сотрудничали.
«Тех» — только сценическая уловка. Одитор находится там как напоминание о социальном контексте и императивах, которые ждут сразу за дверью. В этой среде проверка на безвредность породит соответствующие «когниции» (прошлые жизни и т.д.). Единственная ошибка одитора заключалась бы в разрушении нормального процесса сотрудничества навязчивыми или отвлекающими утверждениями, действиями или манерами.
На этом фоне человек открывает для себя, как это могло бы быть — так же, как в повседневной жизни мы творчески находим способы продолжать позволять докторам быть докторами, а дворникам — дворниками, и находим оправдание для незастегнутых ширинок друг у друга.
Америка — страна добровольных ассоциаций, причем право заниматься своими делами прочно укоренилось в наших традициях. Таким образом защищенное разнообразие — источник силы для американской культуры. Но в последние годы мы видим, что тоталитарные группы систематически используют чрезмерное влияние, чтобы в своих интересах воспользоваться прикрытием этой традиции, обойти обычный социальный контроль неэтичной деятельности и организовать крупномасштабные программы заманивания в ловушку и мошенничества.
Внутренняя борьба за власть в сайентологии в начале 1980-ых годов заставила многих людей выразить готовность рассказать о том, что они видели, и множество судебных дел позволили ряду правдивых свидетельств о сайентологии стать достоянием общественности. Несколько книг представили документально обоснованные описания сайентологии, самая последняя из них — книга Джона Этака «Кусочек синего неба» (A Piece of Blue Sky)(11), опубликованная Carol Publishing Group в 1990 г. Многое из этой информации было опубликовано в разоблачении из шести частей, напечатанном «Los Angeles Times» в июле 1990 г., и в сокращенной версии журнала «Time» в мае 1991 г.
Письменные источники сообщают о том, что легче всего описать: искалеченные семьи и карьеры, потерянные сбережения, заброшенное образование, и т.п., что является широко распространенными историями среди экс-членов культов. Но, по моему мнению, главный ущерб, причиняемый сайентологией, заключается в том, что она завладевает способностями члена группы заниматься моральными и интеллектуальными оценками и искажает их. Обнищание, разрушенные семьи и т.д. — это просто следствие.
Чтобы уклониться от внимательного изучения, сайентология стремится сойти просто за еще одну церковь или группу самоусовершенствования с похвальными целями и программами. Но сайентология не является ни ответом на все проблемы жизни, ни даже полезной деятельностью, оказывающей влияние в правильном направлении.
За ширмой беззастенчивой рекламы и «пиара» сайентология на деле является прибыльным предприятием, которое под видом помощи систематически эксплуатирует надежды, потребности и слабости тех, кого оно рекрутирует. Это предприятие действует, торгуя сомнительными услугами и двусмысленной продукцией (чтобы трудно было доказать наличие мошенничества), затем использует методы контроля сознания, чтобы заменить истину уверенностью (лояльностью, преданностью). В итоге тех, кто глотает приманку, превращают в лишенных свободы членов группы, которые жертвуют группе жизнь и состояние, защищают её и публично настаивают на том, что получили пользу и выгоду.
В стремлении скрыть действительность сайентология печально прославилась своими злобными нападками и игнорированием гражданских прав любого, кто посмел разоблачить правду о её истинных махинациях и методах. Как и в случаях с изнасилованием и другими видами опасного насилия, культовая деятельность может причинять устойчивый продолжительный вред тем, кто попал в её сферу, их семьям и обществу.
От этого необходимо исцеляться, нередко со значительными трудностями, и существует риск длительных пагубных последствий, если исцеление окажется неполным. Процесс и трудности выхода из культа и восстановления собственной целостности и роста подробно описаны в книге Стива Хассэна Combatting Cult Mind Control, Park Street Press, 1990 («Борьба против культового контроля сознания»).
Сайентология представляет себя как способ улучшить общение, здоровье, способность учиться, добиться более успешной карьеры или лучшей жизни. Ничем подобным сайентология не является, но приманка завлекает вас в западню. При тщательно контролируемых условиях вы учитесь не подвергать сомнению эти претензии. Вы узнаете множество причин, по которым ваше образование менее важно, чем изучение сайентологии, ваша карьера менее важна, чем служение сайентологии, ваша семья менее важна, чем очищение планеты.
Средства подменяют цель; лояльность занимает место результата; группа заменяет жизнь. Это не случайно: единственный истинный продукт культа — это члены группы, отчаянно доказывающие друг другу, что они являются элитой, которая одна лишь обладает ответами на вопросы жизни. Нормальной и обычной становится замена истины уверенностью, информированного решения — преданностью группе. С течением времени человеку все больше нужно верить в договоренности и соглашения группы, чтобы оправдывать то, что он сделал, искалеченные семьи и так далее.
В такой окружающей среде человеку не дают проявлять реалистическое понимание себя и мира. Вместо этого человек должен защищать иллюзорные представления о самом себе, составленные из различных способностей, якобы приобретенных через обучение сайентологии и соответствующую обработку. Столкновение с тем фактом, что лекарство от всех болезней является фальшивым, не может не поднять серьезные проблемы личности. Как именно наносится вред, ослабляется здравый рассудок и поощряются иллюзии, особенно очевидно, если мы исследуем сайентологическую технологию изучения LRH (рассматриваемую в следующей статье), которую члены Церкви навязывают как детям, так и друг другу.
Процедура сайентологической идеологической обработки состоит, с одной стороны, из официальной линии, которая подчеркивает уважение к индивидуальной реальности и опыту и включает формальное запрещение «подкармливающих когниций» или подсказок человеку насчет того, что он будет испытывать, или что ему следует думать о своем деле или о сайентологии (так называемая оценка).
Официальная линия скрывает под собой массу неофициальных данных, типа сессий выигрышей, историй успеха и просто обыкновенных сплетен, благодаря которым человек узнает, кто является плохими парнями и каковы приемлемые идеи и утверждения. Новый член группы начинает высказывать эти идеи (включая логическое обоснование и методы «распространения (диссеминации)») как свои собственные, осуществляя обязывающее участие в дружелюбии группы.
Сайентология претендует на то, чтобы быть рациональной, основанной на видимых данных и научной. На деле она определенно антиинтеллектуальна, поскольку, поддерживая публично свободу мысли, в то же время практикует опору на эмоциональное групповое давление и влияния, которые систематически создают нечто противоположное по отношению к открыто заявленным идеалам.
Сайентологический курс «студенческая шляпа» (как учиться) содержит магнитофонные записи лекций LRH, заполненные материалом о том, как все выяснять самому, не следовать машинально авторитету и как учитывать то, что есть на самом деле, а не то, что говорят авторитет, тренинг или привычка, и с этим легко согласиться.
Однако те, кто посещает эти курсы, и те, кто их контролирует, в одинаковой степени знакомятся с вымышленной и вводящей в заблуждение биографией Г. Хаббарда, опубликованной в материалах Церкви. Не раз за тринадцать лет я слышал, как эти выдумки открыто подвергали сомнению, и я так и не услышал от церковных источников информации или членов группы правду о биографических данных этого человека и его деятельности. Вместо этого в любой посещавшейся мной сайентологической классной комнате универсальной практикой были принудительные аплодисменты, неоднократно чествовавшие человека, которого судья Брекенридж, прослушав в течение нескольких дней свидетельские показания (Лос-Анджелесский Верховный суд, май 1984 года), описывал как прямо-таки патологического лжеца в том, что касалось его истории, биографических данных и достижений. Когда истории об успехах и победах излагаются публично, обязательные аплодисменты создают повод оправдывать свое согласие. (Почему я аплодирую? О, да.....)
Указание на несоответствия между официальными и неофициальными данными, разумеется, было бы бестактностью.
Эти же люди, постоянно занимающиеся изучением сайентологического «теха», так и не находят ничего странного в том, что эффективность одитинга доказывается «фактами» из жизни основателя церкви и других выдающихся её представителей, которые излагаются по заведенному порядку в обстоятельствах, настолько зависящих от внешнего влияния, насколько это вообще можно себе вообразить, при полном отсутствии проверки со стороны источников, не находящихся под контролем Церкви.
Однажды, когда я сообщил о некоторых заботах такого рода человеку, которого считал заслуживающим доверия другом, один лишь факт, что я думал о подобных вещах, был встречен с ужасом и отвращением, мне было рекомендовано заняться этикой и «разобраться» с этим. Вот истинный продукт изучения сайентологического «теха».
Другим оплотом сайентологических нападок на мышление является догмат о том, что знание — это не информация или понимание, а уверенность. В историях об успехах на повышенную уверенность обычно ссылаются как на преимущество, полученное благодаря одитингу и тренингу.
Этот идеал составляет настолько значительную часть культуры Сайентологии, что любое сомнение или неуверенность рассматриваются как недопустимая моральная слабость. Уверенность практически становится синонимом лояльности, и быть неуверенным означает потерпеть неудачу в качестве члена группы и, с большой степенью вероятности, предавать группу.
С вопросами о второстепенных моментах доктрины обычно «справляются» путем зубрежки или переподготовки (за счет данного человека). Но неуверенность по любому основному вопросу превращается в проблему этики или нелояльности, разбираться с которой следует на условиях сайентологической этики.
Эти этические условия включают в себя состояние сомнения, пройдя через которое, как предполагается, колеблющийся член группы восстанавливает уверенность. В ходе осуществления на практике этой меры вопрос о факте, логике или интеллектуальных стандартах решается исходя из того, кто ваши друзья и к какой группе вы хотите принадлежать. От действительных проблемам отделываются или логически объясняют их таким образом, чтобы итогом было недвусмысленное подтверждение лояльности. (Это — пример отвлечения внимания и неверной направленности, понятий, которые я повсюду привожу в качестве ключевых слов, описывающих мой собственный опыт в сайентологии.)
Формула сомнения включает в себя сбор информации о тех двух сторонах, между которыми человек колеблется в выборе. Это всегда взаимно исключающий выбор типа или — или (нет даже упоминания о том, что можно не останавливаться ни на одном из вышеупомянутых вариантов). Я никогда не видел ни одной формулы сомнения, с помощью которой собиралась бы какая бы то ни было информация о сайентологии за пределами её собственных пиаровских утверждений и официально изложенных намерений. Делать что-либо подобное в рамках группы также было бы недопустимо.
Вся иная не контролируемая группой информация огульно получает ярлык некой неопределенности «энтета», каковой недвусмысленно лишает законной силы рассмотрение или распространение такой информации, не обращая внимания ни на истину, ни на факты. Таким образом информация, которая была публично доступна другим людям в течение многих лет, вроде фактов действительной истории Хаббарда и его прегрешений, обычно не известна сайентологам.
Идеи о рабочей гипотезе или условной оценке, основанных на лучших из имеющихся на сегодняшний день данных (которые подразумевают непредубежденность в отношении новой информации), исключаются в пользу безоговорочных обращений к групповой лояльности, которая требует подавления любой противоположной мысли или информации.
С ощущением чего-то неладного или с разногласиями по конкретным проблемам «разбираются» одинаково, требуя, чтобы человек тут же разрешил этот вопрос (выполнив этическое условие) и безоговорочно вернулся в группу. Это прерывает любой мыслительный процесс или рассмотрение других данных и является одним из лучших примеров тоталитарного, антиплюралистического процесса контроля этой группы. Ты либо полностью с группой или полностью против неё.
В ходе обучения могут возникать вопросы о необоснованных, неподтвержденных, недоказанных утверждениях или об связи этого материала с господствующим направлением мысли. Стандартное обращение с подобными вопросами в сайентологии — их явное игнорирование. Взамен учащемуся будет предложено действовать «в точности так, как изложено в данном материале» а затем посмотреть, сработает ли это. Такой подход выглядит разумным: посмотри, работает ли это. Однако в этой групповой окружающей среде реальные результаты оказываются двойственными, фальшивыми.
Во-первых, учащемуся мешают интегрировать изучаемый материал или выстраивать его в одну линию с тем, что ему уже известно, или что он может узнать, если займется этим. Нормальные процессы оценки, сравнения и суждения оказываются в стороне.
Во-вторых, оценка материала отсрочена до более позднего времени, когда он выучит это точно так, как оно сформулировано, что фактически может быть очень и очень нескоро, потому что, как утверждается, если у него есть вопросы, он не понял материал. Это дает время для процесса социализации, с помощью которой по чуждым ему и не имеющим отношения к делу мотивам верности группе человек примет то, что ему преподали, поверит в его правильность и перестанет задавать вопросы.
Результатом является замена вопросов о фактах и оценке данных вопросами о верности группе, вплоть до того, что первое оказывается забытым, и даже думать о вопросах такого рода человеку страшно.
Изучение теха — это только один пример полного изменения ценностей на противоположные на определенной ступени, что происходит, когда официальная линия сайентологии оказывается становится правильно понятой в фактической практике группы.
Способность жить с такими противоречиями — пробирное клеймо сайентолога. Вся хитрость сводится к «неосмеянию» или превращению в ничто других ценностей, так что противоречие перестает иметь значение. Остается только преданность группе.
На ранних этапах игры, например, в курсе HQS всех знакомят с определенными правилами поведения, именуемыми «Кодекс одитора», называемыми также правилами цивилизованного поведения. Они включают в себя правила, запрещающие считать другого человека неполноценным и говорить ему, что он должен думать о своем деле или о сайентологии (то, что называется оценкой). Этот знакомый и по внешнему виду гуманитарный подход облегчает новому человеку вступление.
В рамках постижения очередного градиента человек узнает, что эти правила применимы только к одитору во время сессии одитинга, и что, помимо этого контекста (то есть, большую часть времени), подчеркивание человеческой неполноценности является стандартным средством контроля, а оценка — это суть социализации в группе. В одной из моих ранних наивных стычек с секретарем-регистратором я был ошеломлен его неуважением к тому, что я считал центральными ценностями группы. Его ответ: «Я — не ваш одитор».
Человек, пойманный на крючок Кодекса одитора, на опыте с регистраторами и другими им подобными узнает, в чем тут суть на самом деле. Будучи хорошим слушателем, например, сайентолог всего лишь овладевает еще одной хитростью манипулирования общением с целью добиться подчинения этике и усиленному рекламированию.
Благодаря подобному опыту значительная часть того, что оказывается в умах сайентологов — включая детей, подвергающихся воздействию этой окружающей среды, — появляется там из-за неформальной идеологической обработки, осуществляемой под давлением группы. Дополнительные характерные черты этой неформальной идеологической обработки включают в себя следующее: Человек должен соглашаться со всем, что сказал мистер Хаббард, и никоим образом не подвергать сомнению авторитет организаций Церкви.
Культовая идеологическая обработка отличается благодаря замыканию — тому, что особая культовая система взглядов ведет себя подобно раку, мешая интеграции и стремясь уничтожить (представить в качестве неубедительной) любую конкурирующую или неблагосклонную сферу мышления.
Например, в принципе нет никаких оснований, по которым нельзя было бы исторически проверить, подтвердить и интегрировать с другими методами мышления недавний опыт прошлой жизни, с которым человек соприкоснулся во время одитинга. Но сайентологи не делают этого. Интеграция не допускается.
Ссылка на несайентологические стандарты доказательств представляется в качестве необоснованной, поскольку якобы означает, что человек не может следовать сайентологическим установкам, или у него навязчивые идеи, либо он подчинен (изображаемым в преувеличенном виде) незримым влияниям или пагубным стремлениям. Чтобы быть сайентологом, нужно научиться принимать это как некую особую систему взглядов. Это — ключевой критерий действительного членства в группе.
Этот новый плацдарм эмоционально связан с собственным эго человека и его тщеславием. Вы — «познавший (когницированный)». Вы знаете Истину. Вы особенный. Но у других нет теха. Они не знают реальных (то есть, связанных с прошлой жизнью) причин того, что они делают. Вы не хотели бы быть таким, как они, не так ли? Это — психическое пространство, со стороны которого подвергаются аннулированию другие ценности и источники смысла жизни.
Эти индивидуализированные образы «я» и других стали частью ожиданий чрезвычайно очевидной эталонной группы. В суете и напряжении обычной жизни нет возможности бросить им вызов, усомниться в них. Поиски смысла во всем этом в любом более широком контексте относятся к разряду того, чего Делать Не Следует. Это было бы слишком затруднительно. Заниматься этим нелегко, это не по-дружески, не по-компанейски. Вам пришлось бы иметь дело с тем, что люди думают о нонконформизме, бунтарстве и инакомыслии. Вы рисковали бы утратить всю эту лесть о том, какой вы хороший, особенный и важный человек.
Нерешенные вопросы и неудовлетворенность легче отбросить, когда под рукой без труда оказывается деятельность, подчиняющая определенным правилам (ты занят, спешка, чрезвычайные обстоятельства, это очень важно), и когда любое отклонение было бы большой помехой. В сайентологии любой нонконформизм оказывается большой помехой.
Критическое осмысление или независимая оценка совершаемого человеком не допускаются благодаря непрерывной занятости и напряжению. Беззастенчивая реклама утверждает, что сайентологи рациональны, даже руководствуются наукой, но там царит атмосфера непрерывного кризиса и чрезвычайных обстоятельств, которая прерывает разумные мысли и не допускает развития рационального мышления. Человек получает очки за то, насколько быстро он окончит очередной курс. Коммерческие циклы всегда следует Покупать Сейчас из-за тех или иных критических обстоятельств (Церковь подвергается атаке, мы участвуем в отчаянной гонке ради спасения планеты и т.д.). Отступить и задуматься прежде, чем подписать чек, — признак наличия соображений, наносящих ущерб Очищению Планеты, и если вы допускаете, чтобы подобное случилось, вы выходите за рамки этики.
Начальная приманка (начало градиента) может формулироваться как инструментарий для жизни, например, это, возможно, поможет, посмотрите, не обнаружите ли вы, что это полезно для вас, или для меня это сработало. Только попробуйте, а потом уже решайте для себя. Если вы сопротивляетесь, вас, вероятно, обвинят в том, что вы консервативны, отвергаете все новое, робки, не расположены меняться или исправляться к лучшему. Для привлечения вашего внимания и возбуждения интереса возможно применение пиаровских кнопок типа свободы, одаренности, образования, реабилитации, избавляющей от наркотической зависимости, и т.д.
Реальная задача заключается в том, чтобы физически затянуть вас в описанную здесь окружающую среду (так называемые «тела в лавочке») и подвергнуть влияниям, которые стремятся создать в вашей душе это отдельное царство мысли и таким образом обойти стороной ваши собственные решения, стандарты доказательств и оценки и первоначальные цели. То ли из-за ощущения опасности, то ли из-за слишком высоких цен большинство тех, кто всему этому подвергается, не остается в сайентологии. Продано гораздо больше книг по дианетике и проведено гораздо больше бесплатных личностных тестов, чем существует сайентологов.
Это — игра в числа. Если данному влиянию будет подвергнуто достаточное количество людей, всегда найдутся те, кто обладает совместимыми эмоциональными потребностями, или кого ситуация текущей жизни делает уязвимыми, кто проглотит приманку и станет пленником группы.
Продвигаясь на одну ступень за раз, новый прозелит постепенно находит способы временно подавлять недоверие и вырабатывает специальные критерии оценки для применения их к информации данной группы — точно так же, как люди поступают с назойливым продавцом энциклопедий. В разгар коммерческого рекламирования трудно противостоять факту возникшего смещения собственных стандартов («но я думал, что вы заботитесь о ваших детях...»), да это и ощущается как «потеря лица». Так что вы покупаете набор энциклопедий и таким образом выходите из неудобного положения, в которое вас загнали. Продавец покидает вас с чеком, а вы вскоре приходите в себя после небольшого удара по вашему чувству собственного достоинства.
В сайентологии, однако, (фигурально выражаясь) продавец не покидает вас. Продается не просто книга, или учебный курс, или часы одитинга, продается набор идей и представлений, который ведет к единственному исходу полной приверженности группе. Это не кончится одноразовой уступкой. Улаживание проблемы с помощью чека ради избавления от продавца — всего лишь прелюдия к следующему раунду требований.
Любая деятельность сайентологии, будь это курсы по общению, школа для детей, курс менеджмента, программа реабилитации после лечения от наркозависимости или другая внешне похвальная деятельность содержит эту тайную подоплеку.
Даже действующих из лучших побуждений и делающих вклады посторонних нельзя принимать всерьез на их собственных условиях, потому что они не обладают специальной Истиной, которую нельзя изучать и подвергать сомнению и которая доступна только посвященным. Любая проблема или несогласие с деятельностью Церкви интерпретируются сайентологом в душе как влияние вредных и невидимых причин из прошлой жизни, а вовсе не как действительно собственные слова или желание человека. Когда человек достигает понимания этой Истины, внешняя действительность оказывается смутной и искаженной, рассматриваемой только через специфический фильтр. Все более ясной становится ответственность этого человека перед группой.
На предварительных уровнях вы могли надеяться на помощь в какой-то конкретной ситуации или определенных условиях вашей жизни. Какое-то время вы продолжаете свое участие, надеясь, что еще нерешенные вопросы и проблемы лично ваши или вашей семьи будут решены на каком-то еще-не-достигнутом уровне. Решая проблемы, о существовании которых у себя даже не подозревали (но которые были обнаружены в ходе одитинга), вы постепенно выковываете более основательную и последовательную личность члена группы. Это становится мерилом прогресса и оправданием продолжения участия во все новых уровнях.
По мере того, как у вас в обмен на протянутый палец отхватывают руку, вы становитесь все более и более посвященным лицом, принимающим эту ситуацию и логику. Постепенно вы начинаете понимать, что реальная цель сайентологии заключается в помощи человечеству, а не вам как отдельному индивиду.
Вы становитесь настоящим посвященным на следующей ступени, когда понимаете, что ваш истинный долг касается группы, и что ваше личное положение и неудачи других людей не важны. Таким образом, ваша первоначальная потребность разрешается путем отвлечения внимания и неверной направленностью («ганг-хо» — легковерный, фанатичный, неспособный мыслить критически). Сайентология сработала.
Куда это ведет? Если обратиться к моему собственному опыту, в этот долгий мучительный период, который я ощущал, но был неспособен осознать или постигнуть, я стал замкнутым, враждебным и некомпетентным в том, что касалось текущих жизненных проблем.
По сравнению с этим с тех пор, как я покинул культ, я могу, по крайней мере, худо-бедно справляться с фактическими ситуациями вокруг меня. Наиболее поразительна перемена в легкости общения с людьми с момента ухода из культа. Я особо и радостно отмечаю это в отношениях с моими детьми и коллегами. В рамках культа всегда существовал фильтр ложных и упреждающих (имеющих только одно преимущественное толкование) объяснений и значимости (подтверждений статуса посвященного лица), который отвлекал от действительной ситуации, с которой предстояло иметь дело. Реальное обращение к жизненным ситуациям повлекло бы за собой неограниченную ересь, запретные иные виды деятельности, или, по крайней мере, неспособность применить «тех» (tech).
Любое другое обучение, развитие или изменение было бы очень трудно осуществить на достаточно вразумительном уровне, да их, по большей части, просто и не было. Единственными доступными решениями оказывались описанные выше варианты с перенацеленностью внимания.
Факторы жизни, не объясняемые популярной сайентологической психологией, называются сложностями. Считается, что внимание к сложностям указывает на то, что у вас не все в порядке: вы неспособны понять, или у вас есть, что скрывать. Это противодействие мышлению плюс вездесущая атмосфера натиска и спешки не оставляют иного выхода, кроме еще большего погружения в «ганг-хо» в качестве решения всех жизненных проблем.
Те годы в сайентологии были самым длительным периодом в моей жизни с минимальным количеством того, что я мог бы счесть реальным личным развитием. Они оставили весьма незавершенную повестку дня моей реальной жизни, от которой можно было бы оттолкнуться и наверстать упущенное.
Не удивительно, что требуется немалое усилие, чтобы сохранять такой повышенный уровень иллюзии, игнорировать бессодержательность заявленных результатов и заурядность сверхчеловека «ОТ». Статус в пределах группы все больше и больше становится единственным и исключительным основанием представления о самом себе.
Когда человек становится посвященным, согласием злоупотребляют все больше и больше. Провозглашенное уважение к целостности, честности и индивидуальности уступает место окружающей среде незамаскированных безапелляционных приказов и «навязывания товара» (неумеренного рекламирования) с проталкиванием такого товара, как участие, одитинг, обязательства, представление о самом себе, идеи, этика или любое другое, во что представители Церкви хотят вас заставить поверить или заставить делать. Истина оказывается изложенной языком «навязывания товара» (беспардонного рекламирования), то есть выражает именно то, что требуется в данный момент, чтобы лишить законной силы ваши возражения и добиться уступчивости и согласия.
Техника «навязывания товара» (настойчивого рекламирования), которую я наблюдал (и которой был подвергнут), состояла из быстро изменяющегося и дезориентирующего водоворота основанных лишь на ничем не подтвержденных претензиях и предположениях соглашений, сфабрикованных чрезвычайных обстоятельств, игры на лояльности, физического истощения, софистской аргументации, обвинений в предательстве, переживания чувства вины, нагнетания страха, физического и словесного запугивания, оскорблений, нападок, угроз, оскорблений, охлаждения привязанности, групповых нападок, основанных на ничем не подтвержденных претензиях и предположениях обязательств, обещаний, требований, приказов, аннулирований, насмешки, игры на глубоко ощущаемых потребностях, из просьб, неверных идентификаций и отождествлений, искажений, попыток заставить меня говорить чужими словами, сообщений мне о том, что я думаю, основанных на одних претензиях истин, подтверждений, похвалы, лести, игры на статусе, выражений типа «поверь мне» — всего, что могло разрушить мою позицию, завершить сделку, получить хорошую статистику, получить чек. В одном случае (личный опыт) это продолжалось день и ночь в течение трех дней. Словами это не описать.
«навязывание товара» (усиленное рекламирование) является официально изложенной на бумаге политикой Церкви. Оно оправдывается с позиции следующего упреждающего (имеющего лишь одно преимущественное толкование) определения: достаточно заботиться о человеке, добиваясь, чтобы он Купил Сейчас и получил услугу, которая его исцелит. Фактическая методика изучается главным образом через ролевые модели, а также на занятиях и семинарах.
Цель заключается в подрыве всякого смысла и ценностей, кроме сайентологии. Допустимо разрушение чего угодно (у кого-то другого), чтобы добиться результата, полезного для Церкви. Секретарь-регистратор сказал моей жене: «Что вам терять?», когда они обсуждали, могу ли я уехать, если она возьмет деньги в долг под залог нашего неоперившегося бизнеса, чтобы купить услуги сайентологии. Тот же самый регистратор объяснил мне свои действия: «Я просто делаю мою работу».
Я пытался найти оправдание подобных явлений как всего лишь изолированных действий отдельных людей, но после поездки в 1986 году на сайентологическую базу во Флориде я больше не мог отрицать, что подобный образ действий типичен, характерен и одобряется Церковью. Я видел и испытал другие подобные прецеденты, и меня пытались завербовать для такой же деятельности. Я увидел, что главной деятельностью в религиозном убежище является обучение людей таким действиям и умению подавлять угрызения совести.
Особый вид культового группового мышления подчас должен бороться с альтернативой или конкурирующими способами объяснения мира. Отсюда возможность наличия специальных определений, разъясняющих члену группы, какого понимания других интерпретаций и людей, которые их представляют, от него ждут. Если член группы случайно обладает знанием альтернативного суждения, может возникнуть необходимость создать неосведомленность об этой альтернативе, чтобы быть в состоянии одобрить её эмоциональное и необоснованное отклонение — так же, как расизм требует некоторой степени невежества относительно человеческих качеств «вога» (темнокожего) или «черномазого».
Рассмотрим, например, отношения между сайентологией и психологией. И та, и другая предлагают объяснения и методы изменения индивидуального человеческого поведения и поэтому могут рассматриваться как конкуренты. Сайентология пытается лишить психологию (и психиатрию) убедительности, описывая их как единую недифференцированную общность, отождествляемую с физиологической школой Вильгельма Вундта (1832-1920 гг.). За все тринадцать лет я ни разу не слышал, чтобы хоть какой-нибудь сайентолог сообщил что-нибудь хотя бы смутно информирующее о действительном состоянии психологии. Скиннер, Маслоу, Эриксон, Пиаже — все они заодно с Вундтом. Изучать (или преподавать) психологию было бы ересью. Чтобы считать подобную точку зрения допустимой и пропагандировать её, требуется достижение определенного уровня невежества.
Подобный тип мышления способен наносить и иной ущерб помимо того, который он наносит человеческому интеллекту. Своекорыстная сайентологическая антипсихиатрическая кампания привела в 1991 году к войне против снимающего депрессию лекарства «Прозак»; войне, в которой, как обычно, рядовые сайентологи ничего не знали о фактах, а просто следовали линии группы (например, распространяли наклейки на бампер «Психиатрия убивает»).
По итогам исследования FDA (Federal Drug Administration), вызванного клеветнической сайентологической кампанией, «Прозак» был объявлен безопасным и эффективным. Но тем временем, как сообщает «Уолл-Стрит Джорнэл» от 19 апреля 1001 года, уже была сфабрикована общественная паника, лишившая многих пациентов крайне необходимой помощи. Цитировалось высказывание представителя фирмы-изготовителя «Прозак»: «Это деморализующее откровение — наблюдать, как 20 лет серьезных и глубоких исследований врачей и ученых превращаются в ничто 20-секундными фрагментами из новостей с крикливыми выступлениями сайентологов и адвокатов».
В другом примере создания невежества сайентология связана с псевдонаучным подтекстом, вроде ссылок на мнения и высказывания мистера Хаббарда как на серьезные данные и тех, чтобы заставить их звучать в какой-то мере научно. Эта позиция включает в себя осмеяние физики, часто персонифицированной в имени Альберта Эйнштейн, имени, безусловно, известном каждому. Тем самым делается намек, что сайентология ушла далеко вперед от простой науки Земли двадцатого столетия — утверждение, не подтвержденное никакими доказательствами, о которых мне было бы известно. Но человеку, действительно искушенному в науках, бывает очень нелегко забывать то, что он знает, в достаточной степени, чтобы естественно войти в эту окружающую среду. Любой, применяющий нормальные стандарты обоснованности и научных методов к данным сайентологии, мгновенно становится парией («он нападает на мою религию»). Чтобы выжить в группе, нужно достичь необходимого уровня невежества.
Поразительным случаем преднамеренного невежества являются Сайентологические тезисы очищения, предположительно программа детоксикации, разработанная Хаббардом, в которой применяются сауны и достаточно большие дозы ниацина (никотиновой кислоты) и других витаминов. Эта процедура служит также основой Нарконона, вербовочной программы сайентологии, действующей под видом лечения от наркозависимости (как сказано в их рекламе, Нарконон — это мост к Мосту).
Доктор Джеймс Дж. Кенни, доктор философии, R.D. (James J. Kenney, Ph.D., R.D.), член Национального Совета по борьбе с мошенничеством в сфере здравоохранения (National Council Against Health Fraud — группа, в которую также входит бывший главный врач США Эверетт Куп — Everett Koop) приводит данные медицинские исследований воздействия ниацина и делает вывод:
Нет никаких заслуживающих доверия оснований для утверждений, будто большие дозы ниацина вычищают токсины из мозга, жировой ткани или любой другой части тела... Подвергать людей… потенциально серьезным побочным эффектам под предлогом, что они якобы проходят «детоксикацию», «очистку» или «очищение» — это шарлатанство и знахарство.
Во что еще хочет вас заставить поверить сайентология? Подумайте, о чем вам следовало бы не знать или перестать знать, чтобы быть в состоянии согласиться со следующими положениями сайентологического группового мышления.
Это последнее включает в себя оправдание тактики диссеминации «навязывания товара» и заявленного группой права контролировать все аспекты жизни своих членов, вроде сообщения сведений. Такие идеи оправдывают преднамеренный вывод о том, что нельзя быть сайентологом только наполовину, и, в соответствии с этим, требование полной преданности человека и полного контроля над ним.
Кажется, что это не имеет отношения к вере сайентологов в то, что парень, который все это правильно уяснил, — тот же самый, который, согласно обширным судебным свидетельским показаниям, непрерывно лгал о своем детстве, образовании, военном прошлом, исследовательской деятельности и многом другом и накопил миллионы долларов на применении его последователями тактики «навязывания товара» и Краш селла (настойчивого и сокрушающего рекламирования). Несмотря на обилие красных флажков и признаков западни, многое можно заставить выглядеть рациональным, представить в качестве должным образом контролируемой информации и хорошего азарта поощряемого своим капитаном болельщика.
Продавцу удается заставить потенциального покупателя сказать «да». Как только клиент создает модель согласия, его понемногу освобождают от возражений, причем каждый такой шаг сам по себе не является совсем уж недопустимым, пока, наконец, ему остается либо примириться с заключением сделки, либо неуклюже противоречить тому, с чем он внешне раньше был согласен. Если предполагаемый покупатель все еще сопротивляется, продавец может обвинить его в предательстве, в том, что тот ввел продавца в заблуждение, потратил его время, и попытаться склонить его к сделке при помощи стыда: «Но я думал, что вы заботитесь о ваших детях…».
Продавец добивается согласия по достаточному количеству внешне безобидных позиций, завуалированно определяя условия обсуждения (правила игры, повестку дня) таким образом, что выход возможен только один.
Сайентология настаивает на различии между духовным существом, вашим истинным «я» (хорошее), и вашей оболочкой, которая является соединением всех источников иррационального поведения (плохое), и что только сайентология может разобраться, что есть что, и способна освободить духовное существо от оболочки. Предположим на минуту, что вы действительно хотите усовершенствовать себя и других и что в своем стремлении вы подошли к этому этапу.
Что происходит теперь, когда вы считаете согласие со всем тем, что секретарь-регистратор желает навязать вам в качестве вашего истинного «я» (хорошего), а любые другие ваши интересы и ценности объявляются несостоятельными и подвергаются нападкам как всего лишь оболочка (плохое) на основе предположительно экспертных познаний сайентолога? Предположим, вы не горите желанием закладывать свой дом или компанию, либо покушаться на сбережения, отложенные на учебу детей в колледже, чтобы купить услуги сайентологии. «Но я думал, что вам нужна духовная свобода...»
Конечно, это логически абсурдно, но, тем не менее, это когнитивная западня, сцапавшая многих людей.
Любая торговая сделка имеет своим результатом человека, который проходит сайентологические курсы, оказывается «находящимся в контакте» а его «тело в лавочке» подвергается влиянию группы.
Сайентология представляет себя общественности как увлеченную группу обеспокоенных людей, пытающихся помочь. Сайентологи способны говорить о том, как дети добиваются большего успеха в школе, если они ищут неправильно понятые слова в словаре (как будто это свойственно только сайентологии). Это — трюк фокусника на сцене с отвлечением внимания — он может заставить вас видеть то, что он хочет, если сумеет заставить смотреть только туда, куда нужно ему. В дополнение к этой дезориентирующей попытке определить сайентологию как состоящую из одной или нескольких приемлемых концепций, для доказательства того, насколько благотворной является сайентология, возможно применение сопоставление с преступниками или торговцами наркотиками. Обратите внимание на то, что происходит, если вы не добавляете никаких вариантов к искусственно ограниченному выбору, предлагаемому продавцом.
Ключевые слова типа «общение», «наркотики», «образование», «менеджмент», «религия», «свобода» и т.д. являются кнопками, привлекающими и направляющими внимание. Нападая на противников культов как на проявляющих терпимость к наркотикам, выступающих против образования и так далее, сайентология стремится:
Коль скоро человек среагировал на кнопку, первое знакомство с сайентологией, вроде лекции по дианетике или курса общения, как правило, приятно, проходит в дружелюбной атмосфере, ничем не грозит и в какой-то степени полезно или таковым выглядит. Сама по себе перспектива освежающего приобщения к новым точкам зрения может оказаться захватывающей и в какой-то мере освобождающей. Мораль личного состава группы возвышенна и заразительна, отчасти напоминает моральный дух театральной труппы, члены которой таким же образом сообща решают задачу представления особой действительности обычному миру. Легко сказать «да» и согласиться с тем, что происходит.
Это умение показать товар членства в группе лицом — не официальной цели или деятельности — а именно принадлежности к данной группе.
Программа сайентологии начинается с факта членства — вопрос, считающийся пустой формальностью при начале любой связанной с группой деятельности. Человек, поступивший на курсы по общению, внезапно становится членом какой-то организации. Он во что-то вступил. Каким-то образом и по какой угодно наивности его убедили принять новый ярлык и роль с пока еще непредвиденными последствиями — но это не то, что вам предполагается проверять или на что вам следует обращать внимание.
В сайентологической среде человек узнает, что он либо сайентолог, либо «вог», уничижительный и расистский термин, применяемый для несайентологов, характеризуемых в качестве людей, которые даже не пытаются познать истину. Это и есть реальный курс обучения и главная идея.
Факт членства — следовательно, обучения на курсах или какого-то иного варианта участия — подтверждается регистраторами и другими людьми как свидетельство обязательства, часто большего, чем человек это когда-либо понимал или намеревался брать на себя, чтобы добиться еще более глубокого участия, которое затем может использоваться как доказательство более серьезного обязательства, и так далее. «Вы верны вашим друзьям, не так ли?»
Человека могут спросить: «Что может быть важнее начала следующего курса?» Вообще любой ответ на такого рода вопросы дает регистратору возможность убрать с дороги и доказать необоснованность некоей сферы смысла и ценностей в жизни человека — всего, что могло бы конкурировать с приоритетом членства в группе. С помощью коммерческой методики «Отхватывай руку, если он дает мизинец» прозелита непрерывно поощряют связывать себя с группой все более и более серьезными обязательствами, чтобы он или говорил «да» и делал еще один маленький шаг вперед (а затем логически обосновывал свои действия), или не соглашался и вызывал существенное потрясение. Маленькие не вызывающие огорчения шаги — обычно путь наименьшего сопротивления.
На идее «градиентов», или шагов, в сайентологии настаивают как на способе «разбираться» с имеющимися вопросами организованно, четко, постепенно. В действительности эта концепция оказывается оправданием обмана. Например, новому прозелиту не говорят о настойчивом рекламировании, потому что оно выходит за рамки «градиента».
Того, кто сталкивается с «выходящими за пределы градиента» данными — например, оказавшись свидетелем того, как к кому-то другому применяют «навязывание товара» (усиленное рекламирование), — принижают и выставляют в качестве не заслуживающего доверия, объявляя, что он «еще не когницирован» и обращаясь с ним как с незрелым младшим школьником, которому это трудно понять. Скрытый смысл состоит в том, что когда он немного подрастет, он придет к одобрению применения принуждения и будет более квалифицированным в истолковании обмана.
Тренинги — обычная вводная услуга (начало градиента), продаваемая «сырью» (новичкам). Тренинг для жизни включает в себя те же самые курсы, что и обучение «профессии» одитора.
Логическое обоснование гласит, что для того, чтобы «справиться» с жизнью, человеку необходима одиторская подготовка. Занимаясь, например, на курсах по общению, или проходя другой обычный вводный курс, который называется хаббардовским курсом подготовки сайентолога (Hubbard Qualified Scientologist — HQS), человек вдруг обнаруживает, что таким образом он занялся одиторской подготовкой.
К моменту завершения вводного курса новый член проведет с группой достаточно времени, чтобы в какой-то степени согласиться или хотя бы освоиться с идеей превращения в «одитора».
Таким образом, ему продают еще один новый ярлык и роль, и он становится субъектом дополнительных ожиданий и требований группы. Теперь он должен закончить свою одиторскую подготовку, а затем — одит. Последнее обычно происходит путем вступления в штат сотрудников, и так это действует постоянно.
Независимо от его первоначального намерения, от нового члена группы ждут, что он поверит в существование этой новой профессии и в то, что она обладает обоснованной совокупностью знаний. И это легко: можно стать высоко ценимым и квалифицированным человеком полностью с позиции группы, без необходимости вообще иметь дело с внешними стандартами исполнения.
Этот вводный курс начинает процесс обработки, с помощью которого прозелита знакомят с действительной повесткой дня сайентологии и постепенно акклиматизируют в её рамках; то есть, это — его знакомство с тем, что продается на самом деле.
Первые страницы всех курсов сайентологии всегда отводятся письму о политике, которое называется «Как поддерживать действенность сайентологии (Keeping Scientology Working)» и из которого я привожу цитату:
Когда человек вступает в сайентологическую организацию, следует считать, что он присоединился к нам на период существования вселенной, никогда не допускающей так называемого «непредвзятого» подхода. Если он собирается уходить, пусть уходит сразу. Если он вступил в число членов организации, он — на борту, а если он — на борту, то он здесь на тех же самых условиях, что и все мы — побеждает или умирает в попытке. Никогда нельзя разрешать человеку быть только наполовину сайентологом… Все мучительное будущее этой планеты, каждого Мужчины, Женщины и Ребенка на ней и ваша собственная судьба в течение следующих бесконечных триллионов лет зависят от того, что вы делаете здесь и теперь с сайентологией и в её рамках.
Человек может уйти, но в большинстве случаев привычки к социальному сотрудничеству прекращают реакцию на эту необъяснимую диатрибу.
Человек в духе сотрудничества продолжает продвигаться по градиенту, надеясь, что чем бы это не обернулось, это будет разумно и приемлемо.
Человек, который думал, что занимается на курсах по общению, таким образом, бессознательно давал согласие на некоторую степень соучастия в другой программе, имеющей своей целью превращение его прежде всего в члена группы и одитора и включающей его в работу на период существования вселенной. Это внешне безобидное членство начинает приобретать совершенно иное значение, но давление группы удерживает его в игре, пока он не привыкает к этому и не оказывается полностью в ловушке.
Человека убедили «сказать да» и признать, что его присутствие здесь имеет отношение к заботе о детях, духовному росту или чему-то еще из числа бесспорных ценностей — надежда и обязательство, от которых он не может отречься. Поэтому он продолжает действовать в том же духе.
Образование, бизнес и исцеление от наркозависимости являются областями, пропитанными такого рода приманками, с целью ввести программу сайентологии через действия, которые внешне имеют другие задачи. Это хорошо иллюстрирует студент Дельфийской школы (опубликовано в The Delphian, Issue XXIV, 1989, p.7), который написал: «всем здесь понадобилось приложить массу усилий… чтобы помочь мне понять, что это именно та группа, которая мне нужна». Этот студент на самом деле усвоил суть дела.
Помните концепцию истины «навязывания товара»: все, что подрывает позицию мишени и ведет к достижению уступчивости и согласия с «этическими» действиями, которые принесут сайентологии Больше Денег. Примените это к концепции «градиентов», и что вы получите? В газете «Нью-Йорк Таймс» от 17 июля 1989 года обсуждали планируемое возле Ньюкирка, штат Оклахома, строительство лечебного учреждения под эгидой Нарконона:
Горожане утверждают, что Нарконон нечестен в том, что касается его связей с сайентологией, финансирования, медицинских полномочий и планов для данного проекта... Должностные лица Нарконона отрицали какую бы то ни было связь с сайентологией, пока им не показали сайентологический журнал со статьей, озаглавленной «Подготовленные сайентологи составят штат громадного лечебного учреждения в штате Оклахома».
Правда была бы «за пределами градиента» для бедных «вогов» Ньюкирка. Точно так же другие сайентологические группы прикрытия скрывают действительную программу сайентологии.
Sea Org magazine, High Winds (сайентологический журнал) в 9 выпуске за 1989 г. ссылается на Мировой институт предприятий сайентологии (World Institute of Scientology Enterprises — WISE — аббревиатура образует слово, в переводе на русский язык означающее «мудрый»), действующий с целью создания шумихи вокруг сайентологии путем её применения и распространения в сфере бизнеса. Он также ссылается на Ассоциацию по улучшению жизни и образования (Association for Better Living and Education — ABLE — аббревиатура образует слово, в переводе на русский язык означающее «способный»),
… в рамках которой осуществляются многие жизненно важные социальные программы, использующие технологию LRH. Одной из таких программ, руководимых ABLE, является Нарконон…
Другая такая программа — Дельфийская школа (Delphian School).
Культовый процесс начинается вводящей в заблуждение вербовкой — тренинг по менеджменту, лечение от наркозависимости, курсы по общению и т.д.
Реальная цель заключается в том, чтобы загнать «тела в лавочку», где им можно расхваливать и продавать членство в группе.
В рамках культовой группы чувствами привязанности, общительностью, готовностью, желанием помочь и т.д. манипулируют (адресую вас к «Восьми характерным чертам контроля сознания» Роберта Джея Лифтона), чтобы вынудить человека включиться в духе сотрудничества в общие самообманы, которые создают, а затем поддерживают отношения взаимной зависимости с группой.
Как только вы подключаетесь к групповому мышлению (например, начинаете рассматривать себя в качестве части некой элиты с особым пониманием, доступным только через группу), вы включаетесь в градиент идеологической обработки, контроля и эксплуатации.
Хаббард представляет идею «градиентов» как часть своей «образовательной технологии». В рамках градиента человек учится усваивать концепцию истины «навязывания товара», которая разрушает ценности, изолирует человека от его социальных корней и делает его пригодным для эксплуатации группы.
«Градиент» представляется в качестве очередного шага (градиента) к пониманию. Но в концепции истины «навязывания товара» мерой понимания является согласие. Если вы не исполняете указания и инструкции Церкви, утверждается, что вы их не поняли. Тренировки в курсе по общению имеют отношение именно к контролю.
Следовательно, настоящий градиент — это шаг (градиент) к согласию. Все, что способно породить согласие с интересами Церкви, становится Дорогой к Истине.
Таким образом, ложь, высказанная гражданам Ньюкирка, является правильным применением сайентологической концепции градиентов. Эти люди не были готовы подчиниться, и считается оправданным все, что могло бы продвинуть их по Пути к Истине — истине в том виде, как её понимают и воспринимают обманутые и обманывающиеся члены группы. Суть, разумеется, в том, чтобы добыть Больше Денег для Сайентологии.
В сайентологии этика определяется как «рациональность, направленная к самому большому благу для наибольшего количества динамик» (составных частей жизни, вроде собственного «я», семьи, групп и т.д.). Целью этики объявляется «продолжение пути к освоению теха».
Обратите внимание, как это второе предложение уточняет и ослабляет первое и формулирует, каким образом данное определение этики следует понимать и применять в сайентологии. На практике оказывается, что это всего лишь вопрос статистического роста. Если регистратор приносит доллары, его этика обязательно правильна, поскольку доллары помогают сайентологии выживать и «осваивать тех», и, разумеется, другие динамики (части жизни) не выживут без сайентологии. Это и есть этика.
В сайентологии существуют формулы, с помощью которых человек оценивает альтернативные курсы действия, а затем извещает публично, что он посчитал более этическим действием и на основании чего он действует. Подобные действия в рамках группового контекста гарантируют, что решение будет рассматриваться с точки зрения сайентологической системы взглядов, а несайентологические соображения будут считаться несостоятельными. Действие, наиболее подходящее для сайентологии, будет выбираться именно потому, что оно удобно для сайентологии и поэтому по определению является этическим — поскольку больше ни у кого нет теха. Применять иные доказательства в пределах группы без утраты характерных черт её члена невозможно.
По мере того, как предмет этики облекается в конкретную форму, собственное восприятие человеком добра и зла постепенно обесценивается и заменяется публичными процедурами, за которыми следит и которыми управляет сайентология.
Ценностные конфликты объявляются иллюзией, где несайентологическая сторона является ложной и нереальной, это не ваше истинное «я», это только ваша «оболочка», нечто такое, что следует устранить и преодолеть путем дополнительного «урегулирования». Если в результате подобных действий будет нанесен ущерб другим людям, то навредите вы в действительности не им, а всего лишь их «оболочкам». Человек приучается отвергать любое инакомыслие как отклонение от истины и достигать личной отстраненности от любого альтернативного источника смысла. Если я желаю помочь вам, я обращаю свое внимание на сайентологию, а не на вас.
Эта поверхностная и своекорыстная логика изолирует сайентолога за барьером моральной непроницаемости, как Уродливого Американца, и оправдывает жалкое и одинокое высокомерие. Эрик Хоффер в «Истинноверующем» (The True Believer) описывает это следующими словами:
«Самые неистовые фанатики — часто эгоистичные люди, вынужденные то ли из-за врожденных недостатков, то ли из-за внешних обстоятельств утратить веру в собственное «я». Они отделяют превосходный инструмент своего эгоизма от неэффективных «я» и прикладывают его к службе какому-нибудь святому делу. И хотя они могут взять на вооружение веру, основанную на любви и смирении, сами они вполне способны оказаться ни любящими, ни смиренными».
Хаббард пишет в девятом номере журнала «The Auditor» (Одитор) за 1965 г.: «… единственный незначительный шанс, имеющийся у этой планеты, базируется на немногих слабых плечах слишком много работающих, низкооплачиваемых и измотанных борьбой сайентологов». Такие мелодраматические образы пронизывают все сайентологические писания и служат их отличительным признаком, причем это, разумеется, всегда всего лишь голословные, ничем не подтвержденные утверждения. Но подобные утверждения и кризисный менталитет, который они порождают, обеспечивают обходные пути в мышлении, необходимые для того, чтобы не принимать во внимание другие ценности и поддерживать точку зрения, согласно которой все, что мы делаем, является этическим образом действий.
Истории успеха, эти социально ожидаемые выражения благодарности моему одитору, C/S и больше всего LRH, гарантируют, что человек занимается чем-то стоящим и тем самым оправдывают нежелание разобраться поглубже. В свою очередь, от каждого участника ждут, что он зеркально отобразит подобные заверения для других. Сайентологи постоянно сообщают друг другу, что они — этические люди, потому что они — сайентологи.
В отличие от этого благородства и величия участия, знания о «сапрессивных людях» ясно дают понять, как человека можно заклеймить в качестве предателя всего доброго и достойного, если возникает какой-нибудь существенный конфликт с сайентологией. Чтобы стать надежным членом группы или оставаться им, нужно, в конечном счете, с помощью историй успеха логически обосновывать, каким образом действия и точки зрения, проистекающие из причастности к сайентологии, оказываются этическими — то есть, нужно усвоить интересы Церкви как собственную этику.
Заявленная, но недоказанная важность сайентологии для тех кнопок, которыми она пользуется для связей с широкой публикой, вроде преступности, сумасшествия и наркотиков, легко обеспечивает лексику для разговора об этике. Действительная необходимость сайентологии для решения подобных проблем не подлежит сомнению и обсуждению в пределах группы. Вместо этого мы обнаруживаем, что любые подобные сомнения отклоняются в сторону путем громких нападок на других людей, вроде психиатров, и нелестных предположений в адрес всех, кто посмел усомниться. Значительную часть действий в духе сайентологической этики составляют нападки на инакомыслие, атаки даже на те идеи, которые не являются враждебными, но не принадлежат Хаббарду. В конце 1970-ых годов программа «научите своего ребенка читать», временно пользовавшаяся популярностью среди сайентологов и никоим образом не враждебная по отношению к идеям Хаббарда, была запрещена просто потому, что она не сайентологическая.
Политическое письмо «Как добиться постоянной работы сайентологии» (Keeping Scientology Working), памятка по подавлению отклоняющихся от нормы мыслей, включено во все сайентологические курсы и само является предметом специального курса. Один из его запретов закрывает дверь для любой возможности проникновения неправильной технологии.
Правильная технология состоит только из того, что уже написано мистером Хаббардом и обнародовано в официальных сайентологических бюллетенях и правилах.
Контраст между честной мыслью и авторитаризмом Церкви очень явный, однако, чтобы быть надежным членом группы, человеку необходимо путем рациональных объяснений избавиться от этого контраста.
Неспособность сайентологии терпимо относиться к инакомыслию превращает в акт лояльности наклеивание ярлыков врагов другим людям и дискредитацию не относящихся к группе личностей и ценностей. В этой авторитарной атмосфере Церковь всегда права. Занимая любую независимую позицию, человек всегда неправ. По логике «навязывания товара» умный человек может выдвинуть массу причин, по которым человек оказывается неправым по-той-или-иной-причине, независимо от фактов любой конкретной ситуации.
Обычный вариант неверной направленности заключается в том, чтобы заставить отвлечь внимание от данной проблемы и переключить его на намерения и мотивы; любой, не являющийся фанатиком, имеет дурные намерения. Таким образом, разговор сводится к клевете, утверждениям о несостоятельности или каким-то другим вариантам «разрыва связи» (как правило, заключающегося в том, что с данным человеком больше не видятся) с тем, у кого иные убеждения. Например, сайентолог, который видел очень ранний набросок этих заметок, вообще никак не отреагировал на их содержание, но пришел в ужас от того, что я обсуждаю группу не с её точки зрения. Мне предложили обратиться к должностному лицу, ответственному за этику, и «урегулировать» это дело.
Принесение в жертву несайентологических ценностей — широко распространенный способ повышения статуса (или получения скаутских очков за добрые дела), вроде того, как я разгромил собственный бизнес, чтобы купить большее количество услуг Церкви. Человек должен составить на бумаге убедительный список доказательств вклада, чтобы иметь право на некоторые услуги, и выходки типа вышеупомянутых считаются вполне приемлемыми. Заявление «Я развелся с женой (или мужем), потому что она (или он) не помогали мне подниматься на Мост» я слышал не однажды.
В момент этического «разбирательства» для разрешения проблемы человек находится под непосредственным давлением должностных лиц и/или равных по положению. Групповая культура обеспечивает гибкое оправдание, почему нормально отвергать прежние связи и верования и почему то, что другие могли бы посчитать предательство, на самом деле им не является. Остро осознавая, что именно одобрят другие, и под контролем отвечающих за этику должностных лиц человек решает, насколько далеко он может зайти, и этическое «урегулирование» готово. Если нужно, можно заниматься этим разбирательством до тех пор, пока человек не воспримет соответствующее понимание — наличие которого, в конечном итоге, у него гарантируют методы «навязывания товара».
Личное участие человека не позволяет требуемой перемене оказаться большей, чем он может оправдать с точки зрения существующей на данный момент преданности группе, и, таким образом, предохраняет его от стремления покинуть группу. Но, постоянно отдавая предпочтение этике в ущерб карьере, прежняя личность человека постепенно разрушается путем многочисленных мелких уступок, в каждой из которых существующее давление группы перевешивает жертвование более отдаленными ценностями. Если он на этот раз не зашел достаточно далеко, ну что же, всегда есть следующий раз.
Рассматриваемые дела показывают свою действенность, если мы все согласны, что они срабатывают, так что, в конечном счете, человек оказывается перед необходимостью либо подтвердить данное соглашение — либо уйти. Имеющее к этому отношение социальное давление (дружба, статус, завершение того, что вы начали, придание законной силы тому факту, что вы являетесь ценным существом, уверенность, что вы не ошиблись в том, во что вложили так много средств, позорные пятна предающего свою группу и «но я думал, что вы любите своих детей...,» и т.д.) поощряет человека обнаруживать, как это могло так получиться, верить в это и именно так говорить — какие бы предательства при этом ему не пришлось совершать и в какую бы чепуху ему при этом, так или иначе, не пришлось поверить.
Продукты сайентологической этики, с которыми я встречался, включали людей, убежденных, что самое этическое их действие заключается в получении максимального количества кредитных карточек и в полном их опустошении для покупки услуг сайентологии.
Я встретил женщину, которая прошла через сложные юридические маневры, чтобы добиться владения доверительной собственностью, оставленной родственниками её детям, и отдала её в дар сайентологии. Человек, возможно умственно отсталый, потратил все свои деньги на сайентологию, его наниматель послал ему деньги, чтобы он мог добраться домой. Их получили регистраторы. Подрыв веры и доверительных отношений с супругами, друзьями или нанимателями был обычным этическим действием (я видел множество «Формул Ответственности»).
Я слышал многочисленные похвальбы тем, как «Я заставила своего мужа прислать X денег», или «Мы уничтожили свой бизнес, чтобы покупать услуги», или «Мы продали наш дом» и т.д.
Повстречавшиеся лично мне сделавшие нечто подобное люди казались испуганными и смущенными, поскольку они были устрашены торгашеской тактикой интенсивного давления и поддались аннулированию всего, что было для них важно (возможно, после героической борьбы с «сапрессивными» влияниями). Они отчаянно цеплялись за то единственное, что у них осталось, за что люди могли бы их хвалить и оправдывать. Женщина с доверительной собственностью не могла смотреть мне в глаза.
Многие из них были хорошими и разумными людьми, к которым я чувствовал подлинную привязанность. Поразительно, что они могли бы совершить, если бы их жизненная энергия не была замкнута в эту маниакальную гонку по кругу с целью оправдать взаимные иллюзии.
Чтобы совершить этическое действие, от человека могут потребовать нанести противнику эффективный удар, а затем публично покаяться в пределах группы и просить о разрешении вновь стать её членом. Через подобные покаяния и осознание, применяемое для их оправдания, достигается соучастие в компрометации других ценностей в жизни человека. Возникающий в результате этого вакуум смысла заполняется оказывающим мощное давление духом «ганг-хо» и «распространения (диссеминации)», а затем человек должен убедить себя, чтобы сохранить личностную целостность.
Упреждающее (имеющее лишь одно преимущественное толкование) определение личностной целостности («для тебя реальным является то, что реально для твоего собственного опыта») функционирует как нормативный запрет не воспринимать и не допускать мысли о принуждении в рамках Церкви. Если это было принуждение или обман, то для вас это не было реальным, и, разумеется, вы никогда не могли бы допустить ничего подобного.
Считается, что собственная реальность имеет своего рода отдельное и автономное существование помимо реальностей, взаимно согласованных с другими. Таким образом, что угодно может быть истинным для вас в вашей собственной вселенной, каким бы своекорыстным и иллюзорным оно ни было, и им можно пользоваться для оправдания этических действий против других или отстраненности от проблем, поставленных другими людьми. Таким образом, этика может защищать безумие или преступность до тех пор, пока не оказывается под угрозой верность группе. На деле расхождение во мнениях со смыслами, относительно которых существует общее согласие, превращается в достоинство, — разумеется, за исключением того, что несогласие с сайентологией никогда не может быть добродетелью.
Таким образом, внешние точки зрения и стандарты обоснованности, а иногда и законности определяются как неприменимые. Если вы с чем-то согласились, или вас убедили с этим согласиться, то для вас это истинно, и нельзя позволить влиять на вас любой другой оценке или источнику смысла. Предполагается, что вы будете непоколебимо неблагоразумным и сохраните свою позицию.
Практический смысл вашей собственной позиции иллюстрируется тем, как ею пользуются регистраторы: если вы не сумели поддаться влиянию Церкви, то с вами не все в порядке, но если вы позволили воздействовать на себя несайентологическим идеям, то вы ставите под угрозу свою личностную целостность. Я никогда не слышал, чтобы кого-нибудь обвинили в нарушении его личностной целостности из-за того, что он отдал деньги регистратору.
Всем известно, что их сегодняшние действия позднее во время одитинга могут подвергнуться разбору через цикл вопросов по «проверке безопасности» вроде «неумения применять политику». Сюда может входить любая попытка промолчать об инакомыслии или неподчинении другого человека («сообщение сведений» является политикой). Таким образом, любые отношения всегда подразумевают потенциальное наличие третьего лица, навязывая фанатическое согласие в духе «ганг-хо» и принуждая человека навязывать это согласие другим.
Чтобы доказать свое послушание и правильность и, по возможности, выглядеть только совершенно лояльным, опытный сайентолог выучивается утонченно примирять роли распространителя (диссеминатора) и мишени.
Как мишень, он никогда не может быть достаточно хорошим, достаточно жертвовать, достаточно отдавать в дар. Что бы он ни делал, от него можно требовать большего — и потребуют большего. И, тем не менее, он не может возмущаться или отказываться. Он должен оставаться способным действовать с точки зрения регистратора и твердо стоять на том, что нельзя утаивать никакие мыслимые ресурсы.
От него ждут демонстрации благодарности и верности группе, активного сотрудничества с регистраторами, ответственными за этику должностными лицами и другими с одобрением и принятием их точки зрения: мы оба из одной команды, я здесь только для того, чтобы помочь вам получить то, что вам, по вашим словам, нужно, и так далее. Любая другая позиция является «неблагодарностью» и подрывается собственным соучастием мишени.
Если какая-то иная позиция посягает на данную ситуацию, будь это моральные угрызения совести или коммерческое сопротивление, её объявляют необоснованной как всего лишь проблему человека, касающуюся его личной целостности или этики.
Мишень может спасти лицо, если условия капитуляции обсуждаются конфиденциально, без видимых представителей или напоминаний любой независимой точки зрения или ценности. Таким образом, она явно остается в этике. Зная роль регистратора, мишень представляет себе, что следует делать, чтобы подчиниться и сотрудничать с этим аннулированием. Изолированный и окруженный небольшой замкнутой командой (самой большой из лично мной виденных была команда из шести человек против одного), человек находится в уязвимом положении. Со временем он узнает, что ему следовало бы просто уступать заранее и усваивать разрушение ценности, чтобы никогда не возникла потребность в появлении какого бы то ни было видимого «контрнамерения» — возможно, даже в его собственном сознании.
Чтобы избегать конфликтов или диссонансов, мишень приучается заранее считать необоснованными любые собственные ценности, которые могли бы конкурировать с требованиями регистратора, точно так же, как она приучается держаться на расстоянии от любого недостаточно фанатичного друга.
Вы знаете, что собираетесь, так или иначе, дать свое согласие (вы привыкли к этому, хорошо в этом разобрались, гордитесь этим), так что вы быстро представляете себе, как это могло бы выглядеть, затем рветесь (быстрей, быстрей) прямо вперед, не глядя по сторонам. Особая система взглядов, которая придает значение таким вещам, как «ОТ», отвлекает внимание от действительной механики ситуации, так что человек способен поверить, что сайентология каждый раз срабатывает.
Хорошенько попрактиковавшись, это можно делать не смущаясь и искренне, не замечая имеющей к этому отношение умственной гимнастики. Такая скорость понимания — источник истинной гордости многих сайентологов. Это снижает затраты на одитинг.
Такой специфический подход к оценке данных помогает сохранять уверенность, что человек действует этически.
Претензия на то, чтобы быть религией — всего лишь одно из средств защиты коммерческого предприятия от ответственности и подотчетности. Другим таким средством является неопределенность продукции данного предприятия.
Юристы стараются изо всех сил не отставать от вопросов об ответственности и подотчетности, возникающих в том случае, когда покупатель и продавец не сходятся во мнениях о характере и эффекте эзотерических услуг. Эта проблема становится еще более трудной, когда продукция по самой своей сущности оказывается двусмысленной, как в ситуации с субъективным и, возможно, манипулируемым психическим состоянием человека. Эта неопределенность — в юридическом отношении слабый пункт, который Хаббард увидел, использовал в своих интересах и еще больше запутал, смешав его с религией.
Запрашивая деньги за непонятные экспертные услуги, которые являются частью религии, и продукцией которых является неопределенное субъективное состояние, Хаббард создал коммерческую и вербовочную машину, практически свободную от юридической ответственности.
Особая забота об ответственности и подотчетности уместна, когда пользующийся данной услугой клиент находится в чрезвычайно невыгодном положении относительно поставщика, как в ситуации со сложными медицинскими услугами. В таких случаях правила, строго говоря, имеют тенденцию оставлять качество на усмотрение продавца (но продавец предостерегается)(13). Продавец несет ответственность за вред или мошенничество, которые потребитель, находящийся в невыгодном положении, не в состоянии понять или предотвратить. По этой причине медицинская продукция и услуги подлежат усиленному правительственному, научному и профессиональному контролю, с помощью которого продавец доказывает, что он показал должное уважение и внимание к интересам потребителя и не проявил халатность.
Усмотрение покупателя (но покупатель предостерегается(14), позиция, иначе известная как «обыденный рассудок»), возможно, была бы достаточной для потребителя защитой от продавца средства от всех болезней. Но когда авторитарная, скрытая от пристального общественного внимания, хорошо укомплектованная группа пользуется утонченными методами, являющимися результатом полстолетия социальных научных исследований, чтобы манипулировать непрофессиональным потребителем и таким образом гарантировать покупку, признание и похвалу по существу ничего не стоящей или даже вредной услуги, следует всерьез заняться рассмотрением нового вида невыгодного положения потребителя.
На юридических задворках, где пребывают культы, окутанные не имеющими отношения к делу религиозными проблемами, нет никакой ответственности, подотчетности или защиты потребителя от квазимедицинских услуг, либо услуг по самоусовершенствованию. Сайентология породила массу утверждений, которые можно было бы проверить, если бы они были обоснованными — вроде многочисленных заявлений Хаббарда о состоянии клира («чистого»).
Вместо этого группа опирается на голословные утверждения об удивительных результатах, подкрепленные только историями успеха, написанными людьми в атмосфере интенсивного социального давления, и на юридическую презумпцию caveat emptor.
Сайентология фанатично избегает любой независимой проверки или оценки её действий. Попытки ввести ответственность и подотчетность представляются в ложном свете и подвергаются клевете как нападки на религию.
Однако пристального общественного внимания не всегда удается избежать, несмотря на все усилия сайентологов помешать этому. Вот только один пример с Наркононом, вербовочной программой сайентологии, действующей под маской программы исцеления от наркозависимости — попытки рекламировать сайентологию, используя авторитет признанной социальной проблемы.
[Narconon NEWS, том 6, выпуск 3, утверждает: «НАРКОНОН освобождает людей от злоупотребления наркотиками и склонности к преступным действиям путем стандартного теха и возводит их на мост РОНА к полной свободе. КТО МОЖЕТ ПОВЕСТИ ВАС ПО ЭТОМУ МОСТУ?»]
Нарконон основан на Очистительной разрядке, программе детоксикации, разработанной Хаббардом и рекламируемой организациями Сайентологии. Нижеследующая оценка программы Нарконона датирована 5 января 1991 года и высказана доктором Джеймсом Дж. Кенни, доктором философии, R.D. (James J. Kenney, Ph.D., R.D.), членом Национального Совета по борьбе с мошенничеством в сфере здравоохранения (National Council Against Health Fraud), группы, в которую также входит бывший главный врач США Эверетт Куп (Everett Koop).
Я знаком с «хаббардовским методом» «детоксикации», который применяется в руководимых сайентологами «клиниках»… Эта программа «очищения» была создана богатым воображением Л. Рона Хаббарда в середине 1950-ых годов. Она является частью учения Церкви Сайентологии и не имеет никакой заслуживающей доверия научной основы.
Утверждается, что эта программа «очищения» или «детоксикации» помогает «очистить» мозг от токсинов типа наркотиков, пестицидов и химических загрязнителей. Она состоит из больших доз ниацина, растительного масла, упражнений и «низкотемпературных» саун. Согласно заявлениям последователей Л. Рона Хаббарда, большие дозы ниацина действуют, стимулируя выпуск жира в поток крови, и это сопровождается улавливанием данными жирными тканями организма различных «токсинов».
Согласно научным данным, большие дозы ниацина на самом деле блокируют выпуск жира из жирных клеток. Это наблюдалось как в состоянии покоя [Acta Medica Scandinavia 1962, 172(suppl):641)], так и при физических упражнениях [D. Jenkins, Lancet 1965, 1307].
Другими словами, научные данные демонстрируют полную противоположность тому, что прогнозирует теория Хаббарда. Не существует никаких заслуживающих доверия оснований для утверждения, будто большие дозы ниацина вычищают токсины из мозга, жировой ткани или любой другой части тела. Ситуация усугубляется тем, что большие дозы ниацина… способны нанести серьезный ущерб печени… вызвать подагру, повысить содержание сахара в крови до диабетического уровня, инициировать зуд, вызвать приливы крови и сыпь. Тошнота и гастрит — другие побочные эффекты больших доз ниацина.
Подвергать людей опасности потенциально серьезных побочных эффектов под предлогом, что они будто бы проходят «детоксикацию» «очистку» или «очищение» — это шарлатанство.
Президент NCAHF (National Council Against Health Fraud — Национальный Совет по борьбе с мошенничеством в сфере здравоохранения) Уильям Джарвис, доктор философии, пишет: «NCAHF полагает, что ответственные общественные лидеры должны отвергнуть программу лечения от наркозависимости Нарконона. Она, похоже, наименее приемлема в сфере, которая и без того уже страдает от недостатка глубокого объективного исследования».
Тщательное объективное исследование не нужно истинному верующему. Вместо доказательств и научной обоснованности просто говорится, что это работает (в сайентологии), причем, чтобы убедить людей, что это действует, применяется социальное давление, то есть, постепенно создаются все более серьезные помехи для способности человека оценивать информацию.
Принуждение, с помощью которого достигается это поражение «обыденного рассудка», может быть неявным. Группа, вынужденная управлять своими членами путем открытого принуждения, была бы довольно-таки неэффективной. Гораздо эффективнее создать среду, в которой члены индоктринируют и контролируют сами себя, а также убеждают друг друга, что все это было их собственным свободным выбором и решением. В качестве сплоченной группы они будут навязывать подобные идеи как условие дружбы и принадлежности.
Мы встречаемся с дружественной и восторженной группой, выступающей с целями и ценностями, с которыми легки согласиться. Наконец- то дома!
Сначала кажется, что все, с чем нас просят согласиться — это лучшее общение, отвлечение людей от наркотиков, материнство и яблочный пирог.
На самом деле эти группы продают членство. Несомненно, им нужны ваши деньги и ваше время, и они возьмут и то, и другое полностью. Но, прежде всего, им нужно, чтобы вы были одним из них, принадлежали к их группе, соглашались с ними, заверяли их жертвой своей жизни и ценностей, что их собственная жизнь и решения не были бесполезной, вызванной заблуждением ошибкой.
«Обыденный рассудок» отбрасывается в сторону настойчивой опорой человека на постоянное подкрепление, необходимое для сохранения «уверенности» в тех коллективных самообманах о принадлежности к элите, являющейся уникальной обладательницей единственных правильных ответов. Могут пройти десятилетия, прежде чем человек начинает понимать или отчаянно бороться против понимания того, что жизнь оказалась потраченной без какого бы то ни было конструктивного результата.
В действие были приведены уловки, о которых наше школьное и уличное образование не смогло нас проинформировать.
Эффективность культового манипулирования пострадала бы, если бы о ней догадывались и её чувствовали. Нечто не может быть моим глубинным самопостижением, если оно явно оказывается попыткой какой-то группы контролировать меня или признавать меня своим.
Осознания манипулирования не допускают определения в духе группового мышления, которые заверяют меня, что манипулирование — это нечто такое, чего мне не следует замечать, что не требует осторожности, то есть, с точки зрения данного Гоффманом описания, оно не является сигналом тревоги по поводу обычной внешней видимости в публичных отношениях.
Обычная внешняя видимость: «Когда мир непосредственно вокруг человека не предвещает ничего необычного, когда он, похоже, позволяет этому человеку заниматься обычными делами (будучи индифферентным в отношении его планов и целей и не являясь ни серьезной помощью, ни крупной помехой), можно говорить о том, что человек воспримет внешнюю видимость как «естественную» или «обычную»... Осторожность рассматривается как нечто побочное; можно утверждать, что допустимо «принимать все за чистую монету», молча подразумевая, что на основании увиденного человек способен предсказать, во что это, скорее всего, выльется, и это не вызывает у него тревоги. А когда требуется особая внимательность, как при пересечении оживленного перекрестка или при распаковывании яиц, люди понимают, что это специальное усилие ограничено кратким периодом времени».
В данном Гоффманом описании тревожных сигналов больше затрагиваются именно сигналы опасности, но вообще этот термин относится к признакам того, что что-то происходит иначе, чем показалось сначала, и что принимать все за чистую монету может быть небезопасно. Тревожным сигналом мог бы быть стук в дверь или выражение удивления либо испуга у другого человека. Это может быть отсутствие какого-то ожидаемого события. Различные виды сигналов типа «все чисто» сообщают об отсутствии причины для тревоги, хотя та же самая ситуация с точки зрения кого-то другого может выглядеть двусмысленной.
Многое в описании Гоффмана касается способов, с помощью которых сигналы тревоги (или сигналы типа «все чисто») можно сфальсифицировать, или как этими сигналами можно манипулировать, например, в соответствии с выражением «прикидываться естественным» и различными методами преступников и людей, специализирующихся на достижении доверия.
Сайентология придает тоталитарному контролю над членами своей группы видимость нормальности, превратив этот контроль в центральное звено групповой идеологии и восприятия, определяя его в качестве хорошей вещи, возражать против которой можно только в том случае, если у тебя имеются отклонения от нормы. Для этого предлагается образ вождения автомобиля, где человек обязательно контролирует управление автомобилем и делает это либо хорошо, либо плохо.
Этот образ распространяется на социальные группы и используется для оправдания необычайно высокого уровня контроля членов группы.
Для понятия лояльной оппозиции места нет. Любое сопротивление контролю или расхождение во взглядах трактуется как ошибка и/или оппозиция самой группе. Таким образом, карьера в пределах группы функционирует как своего рода обучение повиновению, которое, как предполагается, человек усваивает и подтверждает.
Мы знакомы с командными видами спорта, с правилами движения и совместными действиями вроде выгрузки объемной почты. Мы допускаем виды контроля, ограниченные по времени и месту какими-то конкретными обстоятельствами, явно полезные, добровольно признанные и ясно очерченные. Можно понять, что означает плохое или хорошее управление автомобилем.
Эти очевидные виды контроля наглядны и очень зримы в сайентологических организациях, которые действуют полностью по военной модели с униформами, чинами, поверками и распорядком дня.
Они достаточно заметны, чтобы служить отвлечением от не так легко распознаваемых видов контроля (различные требования абсолютной преданности), которые ничем не ограничены и, таким образом, нисколько не напоминают вождение автомобиля или выгрузку объемной почты.
Предположим, я не совсем понимаю, что делает регистратор, но я могу видеть, что он каким-то образом пытается меня контролировать. Ну, что ж, это ведь неплохо, не так ли? Он — часть моей группы. Предполагается, что я не буду возражать. Я не хотел бы выпускать из рук руль автомобиля. Я лучше выпишу ему чек прямо сейчас.
Это — отвлекающий маневр в духе выступающего на сцене фокусника. За ним скрывается действительная механика, с помощью которой внушаются и навязываются согласие и уступчивость, — как и почему получилось так, что я согласился.
Большинство людей не обладают достаточными навыками выявления скрытых механизмов контроля и умением с ними справляться. Незрелому прозелиту трудно защищать зарождающееся ощущение чего-то неправильного против профессионального регистратора, который максимально пользуется несовершенством понимания новообращенным проделанных с ним трюков.
Под таким давлением прозелит может сделать все, на что способен, чтобы понять и ясно сформулировать причину своего дискомфорта. Его непрофессиональный лучший уровень вряд ли окажется достаточно хорошим для данной ситуации.
Он может, например, ухватиться за милитаристскую, авторитарную организацию, которая чрезвычайно заметна, и высказать свои возражения против неё.
Но это — ложный след, отвлекающий маневр. Скорее всего, он возражал бы на самом деле не против формы и приказов, поэтому его можно было бы уговорить. А приняв особое сайентологическое представление о контроле, он не может сказать, что возражает против контроля — потому что не желает выпускать из рук руль автомобиля. Он даже не может сказать о своих возражениях против тоталитарного контроля в противоположность контролю конкретному и ограниченному, потому что любое мгновение всегда конкретно и может быть так или иначе оправдано. Таким образом, деревья заслоняют лес.
В разгар разворачивающегося с глазу на глаз коммерческого цикла, который может выглядеть совсем не как коммерческий цикл, мишень такого жульничества оказывается серьезно выведенной из равновесия. Отвлекающий маневр с военизацией — лишь один пример такого рода уловок. Существует множество других видов софистической аргументации, которыми может воспользоваться мошенник (специалист по достижению доверия), чтобы застать врасплох мишень (цель мошенника) и навязать ей желательное понимание контроля.
В итоге мишень оказывается поставленной в тупик, лишенной почвы, на которую можно было бы опереться, подвергает сомнению или отвергает собственное восприятие и здравый смысл. Затем ему можно внушить идею, что его замешательство связано с тем, что у него что-то не в порядке (какие-то отклонения в понимании контроля). Дальнейшее участие в сайентологии закрепит эту идею.
Я воспользовался контролем в качестве примера, показывающего, как возможно перехватить значение слова, которое в контексте действительной жизни в пределах группы вполне могло бы служить сигналом опасности и ядром иной интерпретации имеющей место деятельности. Упреждающее (имеющее лишь одно преимущественное толкование) определение, диктующее не вызывающий тревоги способ понимания наблюдаемых явлений (в данном случае, контроля), предотвращает проявление осторожности.
Итог: «Я говорю «синий». Только попробуйте сказать «зеленый»».
Точно так же сайентолог определяется как тот, кто применяет технологию сайентологии для улучшения условий. Поэтому вы не должны думать о сайентологах как о людях, которые стали специалистами по обесцениванию негрупповых ценностей, или которые научились не задавать определенные виды вопросов — значения слова, которые вполне можно было бы вывести на основании наблюдений за тем, что происходит в пределах группы. Попробуйте сказать «зеленый».
В другом примере человек узнает, что одитор — это тот, кто применяет процессы сайентологии, чтобы помочь людям, что одиторы — ценные люди, что такая профессия существует. Ни одно из этих положений фактически не доказывается ничем, кроме информации от группы. Это часть того, что в группе известно всем, и нового прозелита заставляют ощущать себя неполноценным, потому что он этого не знает. Он спешит выучить правильные слова и аттитьюды. Он не задает вопросов о платье короля. Попробуйте сказать «зеленый».
Такие упреждающие (имеющие только одно преимущественное толкование) определения действуют, используя социальное давление, чтобы обойти обычные стандарты доказательств и оценки. Они обходят любую потребность аргументации для выяснения правды или смысла того, что сообщается. Упреждающее (имеющее только одно преимущественное толкование) определение означает именно то, что оно означает. Группа не позволит вам говорить иначе. Вы — новый ребенок в квартале, сотрудничающий и вежливый, так что вы не будете причинять неприятности (и помоги вам Бог, если вы действительно ребенок).
Упреждающее определение закрепляет социально обязывающую нормальную внешнюю видимость, способ видения вещей, требующий подгонки под себя любого другого опыта. Если вы сомневаетесь или не соглашаетесь (или говорите «зеленый»), тогда в ответ вы получаете весьма серьезную холодность. Насилие нежелательно, потому что оно привлекает к себе внимание.
Обычно холодность разыгрывается со снисходительным неодобрением, жалостью к вашей неспособности понять, моментом неловкого молчания или каким-нибудь другим мимолетным действием, которое должно казаться нормальным и не давать повода для сомнения в вашем окружении. Вашим неудобным вопросам или иным взглядам в итоге, так или иначе, дадут разумное объяснение, превращающее их в нечто совсем незначительное. В тоталитарном контексте упреждающие определения могут, таким образом, применяться, чтобы систематически обходить и затем уничтожить (заменить) существующие ценности и ориентацию. У человека обычно есть ощущение собственного «я» и мира, которое дает ему доступ множеству источников ценности и смысла. Ни одна группа или набор определений обычно не способны достигнуть полного преобладания и контроля над мыслями и действиями человека. Семья, профессия, группы по интересам и друзья составляют ресурсы («группы поддержки»), с помощью которых человек уравновешивает все сферы жизни относительно друг друга и достигает смеси, которая является для него удовлетворяющей и подходящей для работы, хотя на практике достижение такого баланса может оказаться нелегким делом.
Если это разнообразие областей ценностей, ресурсов и поддержки разрушено, человек становится относительно беспомощным, уязвимым и плывущим по течению. Если это разнообразие заменено единственным тоталитарным источником ценностей и ресурсов жизни, то человек становится необыкновенно зависимым от этого источника и уязвимым в отношении его контроля. Тоталитарная группа стремится к такому контролю, подрывая, лишая законной силы и подчиняя себе все сферы жизни, кроме самой этой группы. Именно этим и занимаются культы.
Типичное культовое объяснение подобной манипуляции — какая-нибудь версия того, что ты или полностью с нами, или полностью против нас (спасен или проклят), так что давай деньги туда, куда окончательно определишься. Мир за пределами группы изображается как греховный, порочный, преступный, неправильный, несправедливый, некомпетентный или безумный, а группа — как единственная возможность выживания, спасения или успеха.
Хотя люди, индоктринированные подобным образом, могут продолжать действовать в этом мире, они действуют, руководствуясь уже не им, их когнитивная вселенная и ценности оказываются порабощенными единственной тоталитарной группой — положение, которое подрывает саму способность человека думать, оценивать, дифференцировать, знать. Таким образом, со временем начинает казаться все более разумным отменить любые привязанности или ценности за пределами группы и жить полностью в рамках химеры.
В окружающей среде (предположительно) истины, надежды, помощи и доверия человеку, дезориентированному подобным образом, через какое-то время можно внушить систематическую инверсию ценностей. Безумие становится здравомыслием, предательство — честностью, подлость — этикой, повиновение — свободой, рабство — независимостью, деструктивный культ превращается в благо для человечества, группа становится единственной истиной и самой высокой целью.
Скоро оказывается, что идти некуда. Другие люди порочны и не нужны. Там безумие. Западня захлопнулась.
Свободное применение упреждающе определенных (имеющих только одно приоритетное толкование) слов в их специфическом, присущем лишь данной группе смысле и отказ от других значений, как если бы они не существовали, является критерием и доказательством легитимности в рамках группы.
Другой пример такого приоритетного определения — слово «помощь», которое в контексте группы идентифицируется со всем, что делает Церковь, — так что любое разногласие с группой в итоге должно выглядеть равнозначным противодействию вообще любой помощи людям. Явно не имеющие отношения к помощи ситуации в сайентологии получают чисто техническое логическое объяснение и по возможности не выставляются на всеобщее обозрение. Проблемы с аргументацией или разочарованность разрешается обсуждать только в рамках учебных занятий.
Другие виды деятельности, направленной на совершенствование, объявляются несостоятельными как неэффективные, неправильные или «сапрессивные». Вам не позволят говорить «зеленый». Почти все понятия, необходимые для понимания того, чем на самом деле занимается сайентология, содержатся в её собственной литературе, но им придано такое новое дезориентирующее значение, которое мешает подобному использованию и пониманию. Примерами таких перехваченных понятий являются неправильный источник, ситуации, когда говорится одно, а делается совсем другое, голословные утверждения и аннулирование, и у человека появляется возможность рационально объяснить самому себе, как он на самом деле не описывал свой опыт в сайентологии.
Вышеупомянутые примеры взяты из перечня, получившего название «L1C», который применяется в ходе одитинга, когда человек чем-то огорчен. Неоднократное применение этого перечня в обучении сайентологов обеспечивает им вполне достаточную возможность совместно находить рациональные объяснения того, что их неприятности «на самом деле» имеют скорее какой-то несайентологический источник (возможно, родители, или какие-нибудь коллеги, или влияния прошлой жизни), а вовсе не условия в группе.
Возможно, крайним примером такой возможности дезориентирующей рационализации является беспечный комментарий Хаббарда о людях, возбуждающих надежды на совершенствование, а затем предающих эти надежды, пользуясь ими и человеческим стремлением как приманкой для западни.
Приоритетные определения существуют не сами по себе, а в сконструированной сети значений, определяющих личную вселенную, которая в результате перевоспитания должна стать для прозелита своей. Специфические термины начинают казаться естественными, почти так же хорошо знакомыми, как слова обычного общего языка.
Связь понятий «помощь» и «дисциплина» в приведенной ниже цитате иллюстрирует, как создается сайентологическая сеть [L. Ron Hubbard, «Conditions, How to Assign,» HCO PL October 20, 1967]:
Мы помогаем тогда, когда никакая другая помощь уже недоступна. Мы — почти предел в оказании помощи... если мы так серьезно помогаем, мы должны в той же самой пропорции иметь возможность устанавливать жесткую дисциплину. Почти предельная помощь может оказываться лишь при почти предельной дисциплине.
Обратите внимание, что кроме утверждения Хаббарда, ничего другого об отношении между помощью и дисциплиной на самом деле не говорится.
Но теперь вы знакомы с одобренной линией группы насчет того, как вам следует думать о принудительных методах сайентологии и как оправдывать их для себя и для других.
Подобные ассоциации создаются постепенно, по небольшому шагу за раз, чтобы в каждый текущий момент урок смягчался личным участием человека (соучастие) и привычками к дружескому сотрудничеству вроде предоставления презумпции невиновности.
Включить эти данные в свою жизнь и изменить свои суждения таким образом, чтобы они оказались соответствующими, — ваша забота. Сеть создана написанными Г. Хаббардом более чем за тридцать лет тысячами страниц «технологии», где бесчисленным ситуациям отведено место и дано объяснение. Этот лабиринт подробностей напоминает альтернативную вселенную научной фантастики, в которой прозелит может потерять из виду мирскую действительность за бесконечной поглощенностью подтверждаемыми группой (отвлечение, дружелюбие) занятиями с внешне многозначительными техническими объяснениями и процедурами. Он может поверить и находить поддержку в уверенности, что изучает науку, — но при отсутствии потребности в каком бы то ни было знакомстве с публичным и состязательным характером академического диалога или стандартов обоснованности и правильности.
Относительная логичность этой сети (в том виде, как она существует) не заслуживала бы доверия, если бы данный предмет всерьез рассматривался в качестве науки (каковой он якобы является) при наличии публичных методов и результатов. Но никаких подобных ограничений не существует для священного творения единственного индивида (автора, Источника). Для всего есть объяснения, и такие подробные. Это учение излагается с такой уверенностью и такими хорошими людьми. Так что оно должно быть истинным.
Чтобы не оказаться в положении лгущего самому себе, прозелит должен воспринимать предлагаемое сырье, по небольшому кусочку за раз, и выяснять для себя, как это могло так получаться, открывая, изобретая или с помощью воображения выстраивая какую угодно нить логики, которая создаст для него необходимые наблюдения и умозаключения (называемые уверенностью), в то же время запутывая или лишая законной силы любые противоречащие или критические мысли (защита уверенности). Несоответствующие догме точки зрения могут оказаться чрезвычайно угрожающими, потому что они подвергают сомнению эту ненадежную мысленную конструкцию. Претензии на высшую рациональность, выдвигаемые сайентологами, требуют, чтобы они воспринимали самих себя как рациональных и независимых. Следовательно, существует мощный мотив для того, чтобы отодвинуть механизмы контроля на задний план, придав им видимость нормальности, что помогает отрицать, что человеком манипулируют, или что он действует иррационально.
Сам процесс, описанный здесь, таким образом делается невидимым (табу) для членов группы — хотя не обязательно для их семей и друзей.
Величайшим преступлением (в сайентологии) является попытка считать недействительным статус «чистого» или «ОТ». Таким образом, на слуху оказываются только широко рекламируемые истории успеха, кроме которых ни о чем больше не разрешается говорить.
Считается, что неудачный случай возможен только из-за проблем этики, вроде порочных, дурных намерений. Таким образом, претензии сайентологии на результаты основаны на явно манипулятивной и ограниченной информации.
При условии, что для участия в первую очередь требуется соучастие, плюс клеймение неудачных случаев, человека эффективно вынуждают претендовать на победу и верить, что он её добьется. Разочарования с большей степенью вероятности проявляются в замешательстве и молчании, а не в устных вопросах или критике. Остается соблазн, что, возможно, на следующем уровне с этим удастся справиться.
Многие из тех, кому удается спастись, молчат либо от страха, либо от осознания провала, либо с туманной надеждой на будущие результаты. Тем самым они предоставляют другим возможность безрассудно идти по своим стопам и без какого бы то ни было сопротивления обеспечивают сайентологическим фабрикам по написанию писем пиаровскую победу.
Еще один повод поверить в «результаты» заключается в высокой цене услуг сайентологии (в моем случае приблизительно 100 тыс. долларов к моменту завершения «Уровня ОТ V»). Высокие цены, подобно передернутым словам типа «данные» и «тех», придают видимость обоснованности идеям, которые за рамками этого странного и пугающего контекста вряд ли продержались бы долго на одних своих достоинствах. Цены также обеспечивают ритуал перехода в иной статус, с помощью которого человек весьма серьезно порывает со стандартами и ценностями «вога» и повышает свою преданность группе. Мысль о возможной ошибке смущает все сильнее, появляется побуждение сделать так, чтобы все это выглядело хорошо.
Церковь использовала завышенные цифры членства, чтобы внушить мысль о широко распространенном признании пользы и результатов сайентологии. Например, в 1978 г. в книге «What is Scientology?» (Что такое сайентология?), утверждалось, что во всем мире насчитывается 5.437.000 членов этой церкви.
В 1984 г. предварительным условием для получения услуг Церкви была сделана новая официальная организация членства. Эти стоило денег, такими дико раздутыми цифрами пользоваться было нельзя — иначе никто не поверит, что Церкви срочно нужны деньги. После года вербовки Международная Ассоциация Сайентологов (IAS) заявила о 12000 членов Церкви. Джон Этак в 1990 г. считал, что в мире было уже, вероятно, около 100 тыс. членов этой церкви благодаря недавнему рекламному блицкригу. (Я лично знаком с техникой «навязывания товара», применявшейся в 1986 г. для продажи членства стоимостью 2 тыс. долларов.)
Видимость результата можно получить, неправильно приписывая действию сайентологии результат какой-нибудь другой деятельности. В нескольких книгах по сайентологии описаны условия работы и уровень оплаты труда в СиОрге. Разве принудительный труд, к которому понуждает «суровая этика», — это действительно лучшая жизнь, обещанная сайентологией?
Точно так же в сайентологических организациях прикрытия результаты, приписываемые «Технологии управления Хаббарда», на самом деле могут проистекать из весьма обычных грубых силовых методов, применяемых под давлением группы.
Например, в статье, помещенной в 1990 году в мартовском номере журнала «Podiatry Today» (Ортопедия сегодня) перед практикующим врачом ставятся следующие вопросы:
Считаете ли вы удобным для себя просить пациента позвонить другу и адресовать его к вам, пока этот пациент находится еще в вашем офисе для лечения? Или послать другу открытку до того, как закончится его собственная процедура? Удобно ли вам пользоваться шкалой эмоциональных оттенков голоса для того, чтобы контролировать реакцию человека на ваши предложения по лечению? Или говорить о деньгах и методах оплаты до обсуждения болезни и методов лечения? Удобно ли вам пользоваться испытанной и надежной методологией усиленной рекламы в рамках взаимоотношений врач — пациент?
В этой же статье обращается внимание на то, что консультационные фирмы, лицензированные WISE, платят от десяти до пятнадцати процентов валового дохода WISE, и этот доход затем «в расширительном смысле течет в казну Церкви сайентологии». Другими словами, «навязывание товара» используется для того, чтобы заставить практикующих врачей применять к своим пациентам «навязывание товара», дабы добыть деньги для передачи их сайентологии. Это и есть «технология управления».
Повседневную работу человека можно рассматривать как часть сайентологии, потому что она осуществляется в этом контексте. Чтобы цементировать неверное отождествление, полагаются на обычное групповое давление («ганг-хо»). С проблемами организации и производства можно справиться с энтузиазмом и творчески, не испытывая особой необходимости обращать внимание на то, что именно организовывается или производится. Фокусом становится сама техническая деятельность и компетентность данного человека. Целью становится хорошо выполненная работа, а хороший человек добьется результата. Церковь Сайентологии (или субъект под её контролем) становится предпринимателем. Когда возникают сомнения или вопросы относительно более спорных тем, областью уверенности, на которую можно положиться, становятся трудовые привычки человека — защита, давно известная во многих отраслях промышленности, от ядерного оружия до рекламы. Человек чувствует себя более нормально, занимаясь UPS, издательскими компаниями, авиалиниями и т.д.
Поскольку утверждается, что одитор — законная профессия, такая же работа, как многие другие, то и регистратор может прибегнуть к представлению о самом себе как о преданном коммерческом профессионале, поступающем правильно под руководством своего работодателя. В обоих случаях сосредоточение внимания на конкретной решаемой задаче становится средством, помогающим не замечать дорогую псевдотерапию, «навязывание товара», насилие по отношению к клиентам, отчуждение друзей и семьи и разрушенную жизнь. Человек просто делает «хорошую работу» и «повышает производительность».
С каждым шагом тактика «навязывания товара» утверждает некий абсолют, который оправдывает игнорирование любых других дел и забот. На раннем уровне это может быть решение какой-то проблемы или развитие способности. Позже это превращается в «рост статистики» или обеспечение будущего сайентологии. Это может быть предотвращение ядерной войны, избавление от телесных тетанов или обеспечение сайентологического контроля над достаточными ресурсами к тому моменту, когда придет время отражать натиск маркабианских захватчиков из космоса — что угодно, только бы лишить законной силы возражения мишени, добиться нужной статистики, получить чек.
Одитор несет ответственность за проведение учебной сессии точно по книге — вовсе не за то, улучшается ли его проверка на безвредность. Нет ни повода, ни возможности внимательно посмотреть на фактический результат. Но в изобилии имеется мотивировка оставаться занятым и Делать Деньги.
Это и есть результат.
Претензия сайентологии предлагать помощь для всего, что вас беспокоит, возможна потому, что с любой ситуацией «справляются» одним и тем же образом: перемещают внимание человека с безотлагательности его собственной ситуации на лояльность по отношению к группе и участие (занят, занят), что поощряет его соглашаться, будто результаты в самом деле существуют и столь же поразительны, как утверждается.
Любой человек, занимающийся сайентологией и поддающийся влиянию таким образом навязанной новой личности, может утверждать, по крайней мере, временно, что он решил свою проблему участием в сайентологии. Например, супружескую проблему можно решить, занимаясь сайентологией так, чтобы «шляпы», чиновники, ответственные за этику, конфиденциальные данные, специальные знания и т.д. постоянно вторгались в отношения сторон, которые после этого обращали свое внимание на сайентологию, а не на друг друга: я помогу нам, уйдя со сцены, и займусь с ними кое-какими делами, о которых я тебе сказать не могу, потому что это происходило на учебной сессии и потому является конфиденциальным.
Предполагается, следовательно, что вы в духе сотрудничества полагаете, что вопрос улажен, потому что я ушел и занялся сайентологией. Иначе вы действуете неэффективно как член группы. Вы также должны перестать обращать внимание на то, что было неправильно, и обратить его на сайентологию (больше «ганг-хо»), чтобы для вас не имело значения, что все неправильное так и остается на своем месте. Эта проблема разрешена, потому что мы оба выполнили этические условия и написали истории успеха, а затем оказались очень занятыми: это терапия отвлечения и неверной направленности, которая срабатывает, если мы все мы согласны, что она сработала.
Классическая форма этого состоит в том, чтобы сделать что-нибудь неэтичное, дабы добыть деньги для Церкви, затем все уладить, пройдя этическую обработку — но деньги сохранить! Точно так же Церковь наказывает своих чрезмерно склонных к принуждению членов, которые допускают промахи, претендуют на проведение реформ, затем рекрутируют других, чтобы вновь делать то же самое.
Член группы будет выглядеть неполноценным или нелояльным, если он не найдет какого-то способа признавать, что заявленный результат имеет место и ситуация улажена. Истории успеха являются средствами, с помощью которых человек классифицирует и оценивает статус в отношении Моста, сложной схемы способностей, предположительно полученных на разных уровнях сайентологической карьеры. Если не удается заявить о достижении точно определенных результатов, то дискредитируется статус этого человека как сайентолога, и он навлекает на себя дорогостоящие исправительные действия. Следовательно, человек должен рассматривать себя как необычайно разумного, способного и рационального, и требовать от других, чтобы они обращались с ним, как с таковым, — человеком с экстраординарной способностью к общению, не имеющим никаких проблем с трудностями жизни, не озабоченным прошлыми жизненными огорчениями и так далее. Признание в том, что у вас все еще имеется та проблема, с которой, как предполагается, вы «справились», компрометирует. В момент аттестации вы сказали, что справились с ней. Теперь вы говорите, что сайентология не срабатывает или что вы лгали во время аттестации? Чтобы отрицать, что такие ситуации все же имеются, нужен какой-то способ, возможно, разрыв, или, чаще всего, вступление в штат сотрудников Церкви. Занимаясь сайентологией (занят, занят), человек приобретает средство, которое помогает просто обойти обстоятельства собственной прежней жизни, так что такие вопросы просто не возникают — окончательное аннулирование.
Способности ОТ менее всего могут быть оспорены другими сайентологами, имеющими такие же потребности эго, вероятнее всего они будут рассматриваться как иллюзорные теми, кто хорошо знал этого человека в течение какого-то времени. Отсутствие реальных перемен и явную неудачу можно скрыть, оставаясь в группе и занимаясь сайентологией.
Чем тщеславнее человек или чем слабее эго, тем сильнее и отчаяннее он держится (усваивает, верит) за утверждения о своих способностях и положении, и тем более угрожающим оказывается любое сомнение в этих претензиях. Нападение на его религию становится эмоционально тождественным атаке на его личное тщеславие и представление о самом себе.
Предположение сайентологического группового мышления, будто сайентологи будут преуспевать лучше, чем другие люди, поощряет неравные стандарты доказательств и обоснованности, обеспечивая одну сторону презумпцией правоты и отказывая в этом другой стороне. Если человек начинаете действовать в большей степени как сайентолог, это обычно само по себе воспринимается как усовершенствование. Аналогично, выражение «теперь он стал лучше» обычно означает, что он действует скорее как сайентолог. Реалистическая оценка становится невозможной, реальные достижения и достоинства других преуменьшаются, а заурядность обученных сайентологов замечать не следует.
Предполагается, что притязания на успех, достигнутый через сайентологию или благодаря сайентологии, должны приниматься за чистую монету — включая высказывания типа «Я думал о своей сестре в Терра Хот, и именно в этот момент она позвонила», которые являются достаточно обычными для рекламных материалов. Заявленные, но непроверенные претензии особенно очевидны в сферах образования, исцеления от наркозависимости, делового менеджмента и навыков общения, где Церковь претендует на уникальную компетентность, о которой очень много говорится, но которую я никогда не видел подтвержденной доказательствами.
Забавный пример сайентологических претензий встретился в книге, которую мы дали нашим служащим на Рождество несколько лет назад. Там утверждалось, что благодаря удивительными открытиями дианетики и сайентологии впредь нет никаких оснований кому-либо носить очки. Это превратилось в дежурную шутку среди остальной части наших служащих, потому что все пятеро наших сайентологов носили очки.
Если бы притязания сайентологии хоть в чем-нибудь были истинными, мир и особенно сайентология были бы полны настоящими суперменами. Я не видел ни одного, а я видел людей, которые должны бы были ими быть, если бы таковые вообще существовали, — фактически я сам должен был бы быть суперменом.
Социальный статус уровня «ОТ» или представителя высшего менеджмента позволяет людям слыть в пределах группы высшими существами, не будучи обязанными демонстрировать нечто большее, нежели дух уверенности.
У тех, кого я знал лучше всего, я не видел никаких положительных результатов, которые нельзя было бы отнести на счет мотивации, порожденной групповым давлением, рождающим атмосферу «автоклава», опыта и совершенствования уже существующей способности. Хотя все это может быть ценным, это вовсе не соответствует утверждениям, высказанным сайентологами и в их поддержку. Разумеется, я не видел никаких специальных качеств, которые нельзя было бы увидеть и у несайентологов. Наиболее предсказуемый результат, который я наблюдал, — это временный душевный подъем после завершения какого-нибудь этапа получения сайентологических услуг.
Существуют и отрицательные результаты. Можно было бы задаться вопросом, чего стоит человеку вера и деятельность на основе веры в то, что сайентология научна, что это — единственная надежда человека, что только мистер Хаббард разобрался во всем правильно, что ничто не является таким важным, как ваш статус в сайентологии, что все связанное с сайентологией всегда неотложно, крайне необходимо и обязательно, что остальная часть мира лишена теха и может быть спасена только вступлением в сайентологию. Можно приводить сотни других примеров из этого причудливого этоса.
Кому вообще нужен такой человек (кроме как в рамках групповой химеры)? Какую лучшую жизнь такой человек мог создать на более здравой основе? И чего это стоит его коллегам и друзьям?
Шестилетний ребенок описывал, как его мама-сайентолог говорила ему, что когда доходишь до более высоких курсов, ты можешь быть в каком-то смысле мертвым, но если тебе не понравится то место, где ты оказался, то можно перебраться куда-нибудь в другое место, просто думая об этом.
Оценка результата в значительной степени практически обходится стороной. Продажа культового членства опирается на другие средства. Поразительные результаты широко заявлены в рекламных материалах, чтобы обеспечивать необходимое логическое обоснование, но фактические доказательства не нужны тем, кто уже пал жертвой «навязывания товара» и «суровой» этики. Не нужны они и для привлечения новичков, обеспечение которыми гарантируется широким распространением рекламных материалов группы среди всех без разбору и игрой с различными возможностями. Всегда найдутся люди, готовые попробовать прослушать вводный курс или воспользоваться вводными услугами, оказывающиеся беззащитными перед новой программой своей жизни — особенно, если культ в состоянии подавлять свободную и публичную информацию о себе, а те, кто там побывал, молчат.
Я получил образование, проучившись в 1961-1970 гг. по специальностям «антропология» и «социология» в Брандисовском университете, Вашингтонском университете в Сент-Луисе и Калифорнийском университете в Дэвисе до последнего курса и став дипломированным специалистом.
К 1970 г. я посчитал ремонт автомобилей более стоящим занятием, чем жизнь профессиональных вузовских преподавателей, и потратил на него приблизительно десятилетие. В 1973 г. в момент перемен и некоторой потери ориентации в жизни я столкнулся с Церковью сайентологии. Любопытствующий и ничем особо не занятый, я провел одиннадцать месяцев в Лос-Анджелесе, изучая этот предмет. Я встретил женщину, которой суждено было стать моей женой и деловым партнером. Она узнала о сайентологии от меня и занялась ею самостоятельно перед тем, как приехать в Колорадо, чтобы присоединиться ко мне. Она настаивала на том, чтобы сайентологическая точка зрения стала концептуальным и нормативным основанием нашей совместной жизни.
К концу 1970-ых гг. я создавал программное обеспечение для компьютеров и вместе со своей женой основал компанию для торговли и дальнейшего совершенствования созданной мной продукции. Эта компания (без жены) до сих пор остается моей работой.
Я покинул Лос-Анджелес с сомнениями, понаблюдав за оставленными без присмотра малышами, ползающими по пропитанным мочой коврам (в месте, называемом Кадет Орг), и послушав вербовщиков, явно выступающих в защиту нарушения обещаний, данных друзьям, семье и работодателям («мы можем это уладить»).
Однако самым тревожным из всех было мое наблюдение, в соответствии с которым быть сайентологом значило превратиться в мастера поверхностных оправданий подобных вещей. Я обнаружил, что групповое мышление, как ожидалось, должно было оправдывать все, что угодно.
Но я доказывал себе, что любой общий язык может служить, по крайней мере, как отправная точка для общения между преданными друг другу людьми, что плохое менее важно и в конечном счете уладится, а результат будет благотворным. Итак, обнадежив себя, я искренне намеревался наилучшим образом воспользоваться концептуальной основой сайентологии.
Мне был непонятен фанатизм или состояние неопределенности доброты и мышление, которое они могли породить. Не понимал я и того, почему средства для достижения желательных целей до такой степени полностью преобладали над самими целями. Не было никакого пространства за сценой, никакого дома, куда можно было бы уйти (см. карикатуру Чарльза Шульца о мелочах: «Дом — это то место, где вы предпочли бы оказаться, когда не знаете ответов»).
Для меня это был одинокое и разочаровывающее время интеллектуальной и социальной изоляции, когда поиск альтернатив сам по себе нарушал нормы группы, которая теперь составляла мою семью. Явно что-то было не так, но не было никакого способа выразить, исследовать это или справиться с ним: любая точка зрения, отличная от сайентологического теха, была неприемлема. Я стал довольно странным, пессимистичным, необщительным, неприятным и несчастным. Я не понимал, что же было неправильно или что с этим делать. Я продолжал усиленно создавать программное обеспечение. Я пробыл в сайентологии до 1986 г., стал одитором класса IV и кейс-супервайзером. Большую часть года я добровольно проработал кейс-супервайзером, но фактически никогда не был штатным сотрудником. Моей последней формальной связью было пребывание на базе Церкви во Флориде в 1986 г., когда я достиг довольно высокого статуса, получившего название «ОТ, уровень V». В ходе четырехмесячного пребывания там, хотя я был участником, а не наблюдателем, я не мог не видеть, как осуществляются магические уловки, то есть действуют механизмы контроля, порождающие «ОТ» («Оперирующих тетанов») и другие категории членов группы.
Долгие годы попыток быть эффективным членом группы превратились в нелепость. Эта вещь не заслуживала права на существование, фактически она была явно деструктивной. Логические обоснования и оправдания рухнули, оставив меня лицом к лицу со многими вещами, которые я на самом деле знал, но долго отрицал из-за надежды и неверно адресованной лояльности.
Я не получил никакой определенной помощи и не проходил через консультирование о выходе. Прошло почти три года, прежде чем я нашел людей, которые поняли, через что я прошел. Я не рекомендовал бы другим ждать так долго.
Сайентология не была для меня благотворным опытом. Я избегаю слова «мошенничество», потому что оно означает обдуманный и преднамеренный обман, что является редкостью среди тех, кто сам введен в заблуждение, но я уверен, что методы этих организаций основаны на мошенничестве. «[Админ]Тех», безусловно, является мошенническим. Но что касается большинства сайентологов как отдельных личностей, я предлагаю вместо этого слово «отключка» (trip)(15) в смысле самооправдывающей системы мышления, которая всех вступивших в неё ведет только в самое себя.
Для определения своего опыта и его воздействия на мою жизнь я предлагаю слова «отвлечение» и «неверная направленность», последнее в том смысле, который применим к фокуснику на сцене.
У группы есть масса причин объяснять, почему на самом деле она не культ и почему принуждение и обман в действительности не то, чем кажутся. Но несмотря на эту софистику, я полагаю, что если что-то похоже на утку, ходит как утка, говорит как утка и т.д., то самое простое и наиболее очевидное объяснение, по крайней мере, заслуживает рассмотрения.
(1) В оригинале — debilitating, т.е. ослабляющий, подрывающий силы; подтачивающий здоровье. — Прим. перев. и научн. ред.
(2) В оригинале — the tech, т.е. «техники» дианетики и сайентологии. В дальнейшем в тексте постоянно будут встречаться подобные жаргонизмы и сокращения, которые во всех подходящих случаях выделены кавычками. — Прим. перев. и научн. ред.
(3) Hassan, Steve. Combatting Cult Mind Control, Park Street Press, 1988. Сайт С. Хассэна см.: http://www.freedomofmind.com/index.htm. Отрывки из перевода этой книги на русский язык см. здесь. (русский перевод: Хассен С. Противостояние сектам и контролю над сознанием. — М.: АСТ, 2006. — 320 с.). На русском языке издана также вторая книга С. Хассэна: Хассен С. Освобождение от психологического насилия: деструктивные культы, контроль сознания, методы помощи. — СПб.: прайм-Еврознак, 2001. — Прим. перев. и научн. ред.
(4) Street-smart (street-wise) — англ., умудренность, опытность в общении с людьми из бедных районов, где преобладают порок и преступление; умение справляться с опасностями, подстерегающими нас за стенами домов. — Прим. перев. и научн. ред.
(5) Gung ho — кит., горячий; преданный всей душой; легковерный; оптимистически настроенный; полный энтузиазма; фанатический; простодушный; не способный мыслить критически; эмоциональный. — Прим. перев. и научн. ред.
(6) В переводе с хаббардистского жаргона, «энтурбулировать» — расстраивать, огорчать. — Прим. перев. и научн. ред.
(7) Case gain — по определению из словаря сайентологического жаргона, это «улучшение в случае (проблеме) преклира (PC) благодаря одитингу или терапии в сайентологическом стиле». — Прим. перев. и научн. ред.
(8) Игра слов: fix — и «состояние», и «доза наркотика». — Прим. перев. и научн. ред.
(9) Это отнюдь не то, что подумалось обычному читателю. По определению Р. Хаббарда, переписавшего на свой новояз солидное количество слов английского языка, этика (ethics) — это «дополнительный инструмент для применения сайентологической технологии». Этот инструмент включает в себя как доктринальные элементы (этично то, что идет на пользу сайентологической организации и соответствует её доктрине), так и организационные — в виде специальных отделов этики и этик-офицеров, своего рода внутренняя сайентологическая полиция и суд. — Прим. перев. и научн. ред.
(10) Заинтересованный читатель может обратиться к следующим книгам Гоффмана: The Presentation of Self in Everyday Life, Doubleday Anchor Books, 1959 (Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / Пер. с англ. и вступ. статья А. Д. Ковалева — М.: «Канон-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000. — 304 с. Полный текст книги можно найти в интернете. — Прим. перев. и научн. ред.); Asylums: Essays on the Social Situation of Mental Patients and Other Inmates, Doubleday Anchor Books, 1961. Relations in Public, Harper Torchbooks, 1972.
(11) См. перевод книги здесь (http://evolkov.net/cults/scientol/Penny.R/Penny.R.Soc.control.in.Scientol.html). — Прим. перев. и научн. ред.
(12) В оригинальном названии главы — Learning How to Learn — в данном контексте на первый план выступают такие значения английского слова «learning», как «дрессировка, обучение (животного); выработка условного рефлекса» или « изменение поведения (человека) путём изменения среды; создание новых навыков направленным тренажом». — Прим. перев. и научн. ред.
(13) В оригинале — caveat vendor (seller beware). — Прим. перев. и научн. ред.
(14) В оригинале — caveat emptor (buyer beware). — Прим. перев. и научн. ред.
(15) Слово «trip» («путешествие») служит также жаргонным обозначением галлюцинаций при наркотическом опьянении. — Прим. перев. и науч. ред.